Коллектив авторов - Гроза с Востока. Как ответит мир на вызов ИГИЛ?

В этой статье мы не собираемся восхвалять государственный аппарат стран БВСА. Его крах был давно предрешен. Мы лишь хотим доказать, что государственность имеет для региона непреходящее значение, что бы там ни говорили сторонники мнения о том, что в глобализирующемся поствестфальском мировом порядке концепция государства все более превращается в пережиток прошлого. Мы совершенно уверены, что любой анализ многочисленных проблем и кризисов БВСА будет неполным, если сначала не разобраться в том, что есть по своей сути государство в странах региона.

В постколониальный период во всем регионе БВСА возникли разные по форме политические структуры и режимы 1. Со временем многие монархии, укоренившиеся в этих странах в колониальную эпоху, свою власть утратили, и с тех пор форма правления, возобладавшая на большей части региона, характеризуется преобладанием одного источника власти. Да и государственное строительство там обычно происходило по инициативе этих монолитных политических структур.

Однако не имеющие местных корней государственные механизмы европейского происхождения со временем обзавелись собственной историко-культурной спецификой. Более всего неудачи государственного строительства в регионе обусловлены тем, что внутри произвольно проведенных границ стран, из которых ныне состоит регион БВСА, отсутствуют полноценные сложившиеся нации. Во всех наиболее успешных странах мира процессы государственного и национального строительства сопутствовали друг другу и шли рука об руку. В регион БВСА понятие национального государства было привнесено извне в тот момент, когда коренное население было еще не готово его усвоить. Регион нуждался в том, чтобы снизу в верхние слои общества приходили способные и энергичные люди, что необходимо для успеха национального и государственного строительства. В сущности, эти процессы уже были вызваны к жизни потребностями колониального управления, наследие которого мы ощущаем и по сей день 2. С течением времени проблемы национального строительства все чаще давали о себе знать. Правящие режимы пытались побудить местных жителей к тому, чтобы те почувствовали себя гражданами национального государства: разрабатывалась политика в области охраны национальных границ, выдавались паспорта, вводились системы законодательства и налогообложения 3, развивались национальные системы образования и т. д. Но этих усилий оказалось недостаточно для объединения народов, которые и по сию пору обнаруживают приверженность разным племенным, религиозным и этническим традициям. Более того, эти усилия подрывались движениями с приставкой «пан», которые временами охватывали то одну, то другую часть региона.

Впрочем, региональные особенности – не единственная причина слабой институционализации государственности в регионе. Более чем скромные результаты госстроительства можно отнести и на счет того, как это строительство велось. Поскольку государственные институты, экспортировавшиеся в арабские страны, как правило, основывались на принципах формализма и инструментализма 4, государственное строительство поневоле было подчинено определенным политическим целям. Правители формировали госаппарат как средство упрочения своей личной власти, что принималось как должное не всеми гражданами, а только членами правящих элит, королевских семей, военной верхушки и различных привилегированных групп. В отношении разных сегментов общества, в зависимости от их вероисповедания, принадлежности к той или иной конфессии или к тому или иному племени, экономического статуса и преданности режиму, проводилась в разной степени авторитарная, директивная, нивелирующая, кастовая и дискриминационная политика. Например, в контексте БВСА гражданство как базовое понятие государственности является «дефицитным общественным товаром», распределением которого занимается государство, а также источником коллективной идентичности и орудием политического контроля» 5.

В силу ограниченного общественного признания и недостатка легитимности 6правящий государственный аппарат сталкивался с разнообразными вызовами, исходящими от племенных, этнических, религиозных и социальных групп, которые не только оказывали государству сопротивление, но и время от времени вступали с ним в прямое противоборство. Чтобы укрепить власть государства над обществом, правящие элиты прибегали к политике кнута и пряника. В частности, для повышения легитимности государства практикуется кооптация, то есть включение отдельных групп или деятелей в состав политических структур для расширения их социальной базы. Иногда применялся и альтернативный метод, позволявший обеспечивать стабильность государственного аппарата, несмотря на его узкокастовую природу. Имеется в виду своего рода «рантьеризм», при котором граждане отказываются от некоторых социальных и политических прав, в частности от права на участие в политической жизни, в обмен на предоставление социального обеспечения и освобождение от уплаты налогов. Но для сохранения государственного аппарата часто использовалось и прямое насилие 7. За счет ограничения политической мобилизации масс круги, применяющие подобные приемы, подавляют движения гражданского общества и демократические политические инициативы, которые возникают в основном в исламистском обличье.

В известном смысле можно утверждать, что различные стратегии управления, включая рантьеризм, патримониализм и силовой авторитаризм, опирающиеся на нефтяные деньги, а также на лояльность военной верхушки и судебной системы, обеспечивают государственным структурам относительную устойчивость. Однако поддерживая устойчивость государственной власти подобными методами, правящие круги пренебрегают необходимостью построения социального государства. Ведь по своей сути государственное строительство – это социальный эксперимент, а здоровые государственные механизмы требуют опоры на широкую социальную базу, во взаимодействии с которой они только и могут продолжать свое существование и даже добиваться успеха. В силу вышеуказанных причин отношения между государством и обществом в странах региона никогда не шли в своем развитии нормальным путем, так как преданность государству либо навязывалась силой, либо покупалась. За внешне прочным фасадом арабского государства скрывается отсутствие естественного развития. Можно сказать, что у него нет «собственной социально-экономической истории» или «культурно-интеллектуальной традиции» 8. Лучше было бы назвать его «силовым государством», которое не раз использовало силу ради самосохранения. Но такие государства не бывают сильными, ибо они не обладают ни «инфраструктурой власти», позволяющей проникнуть в общество с помощью эффективных механизмов налогообложения, ни «идеологической гегемонией», обеспечивающей социальную легитимность 9.