Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность.

Да. Прогресс невелик. «Марксистская этика» писала про животную ревность, «рецидивы которой еще встречаются и в современном мире», и наряду с ней — про ревность культурную и даже возвышенную. Здесь то же самое.

Все «доказательства» физиологического или, как еще называют, генетического происхождения ревности сводятся к указанию на соперничество самцов у животных. Но тогда совершенно непонятно, каково же происхождение ревности у женщин: ведь самки из-за самцов не дерутся. Не наблюдалось ревности — ни мужской, ни женской — и при родовом строе. Лишь цивилизованные женщины стали соперничать из-за мужчин, драться, а то и убивать друг друга. Единственно возможный логический вывод из этого заключается в том, что женская ревность имеет все же не биологическое происхождение, а порождается цивилизацией. Но тогда очень несообразно получается с ревностью мужской.

И в отношении мужчин драки самцов доказательством биологического происхождения ревности служить не могут. При самом горячем желании. Начнем с того, что аналогии с поведением животных имеют смысл лишь тогда, когда имеется преемственность, непрерывная линия развития: от млекопитающих к нашим ближайшим родственникам — шимпанзе и гориллам — и далее к человеку. Ладно, допустим, наблюдается нечто, в чем при желании можно усмотреть сходство с ревностью, у некоторых видов животных. Но ведь у наших ближайших родственников — высших приматов — в естественных условиях никакого соперничества между самцами не бывает, о чем достаточно подробно написано в главе «Любят ли животные?». И в человеческом обществе на протяжении сотен тысяч лет — тоже. Ревность появляется у людей лишь две-три тысячи лет назад. Какие же тогда основания связывать человеческую ревность с соперничеством самцов, имея зияющий провал в эволюции?

Но самое главное в том, что действия, совершенно сходные внешне, в человеческом обществе и в стаде животных могут иметь совершенно различное внутреннее содержание. А потому никакие параллели между ними не допустимы.

Обезьяна отгоняет от куста с лакомыми плодами другую обезьяну. Это доминирование, чисто биологическое явление, борьба за возможность утолить голод. Человек отгоняет от малинового куста в собственном саду другого человека. Это совсем иное, это социальное: защита собственности, а не служение желудку.

Насытившись, обезьяна отойдет от куста и больше пальцем не пошевелит. Человек с одинаковым усердием будет драться за свою малину и тогда, когда он сыт, и тогда, когда он голоден, и тогда, когда малина ему совсем не нужна: пусть сгниет на корню, но даром никому не достанется.

Точно такова же разница между стычкой самцов из-за самки и дуэлью между мужем и любовником. В первом случае это борьба за возможность удовлетворения полового инстинкта, в другом — за «принцип»: и полный импотент, и тот, кто испытывает отвращение к жене, будут биться за нее с не меньшим усердием.

Соперничество между самцами возникает лишь тогда, когда один из них мешает другому излить свое семя по назначению. Когда никто никому не мешает, ничего похожего на ревность у них не наблюдается. «Мы уже касались стада павианов, которому, присвоили условное обозначение SR. В этом стаде на шесть взрослых самцов было всего лишь семь самок. Так как у павианов спаривание возможно лишь в течение непродолжительного эстрального периода и у этих животных существует довольно жесткая система доминирования, подобное соотношение полов неизбежно порождало конфликты. Чаще всего в состоянии максимума эструса находилась лишь одна самка из семи. И когда один из самцов монополизировал ее, все остальные лишались возможности удовлетворить свой инстинкт. Результат — нападения на него, нередко перераставшие в драки.

Но однажды случилось, что в состоянии максимума эструса оказались одновременно четыре самки. …. Драки в стаде на время совершенно прекратились» {297}.

Выводить происхождение права собственности из доминирования — на основании очень сходного поведения — было бы величайшей глупостью. Точно так же следует оценивать попытки вывести на основании сходного поведения ревность из драк самцов.

Весьма проблематично также объяснить через генетику ревность к прошлому. Вот кабы муж, подобно павиану, ревновал исключительно в тех ситуациях, когда он испытывает напряжение в семенных железах, а его место в кровати рядом с женой занимает другой и его не подпускает, — что ж, тогда можно было бы пофилософствовать и о животном происхождении ревности. Но ведь муж ревнует не только когда его не пускают в кровать, но и в тех случаях, когда узнает, что его жена пять лет назад целовалась с другим. Большой и изворотливой надо обладать фантазией, чтобы ревность по причине событий такой давности вывести из природных инстинктов.

В животном мире нечто отдаленно похожее на ревность наблюдается, когда на пути удовлетворения половой потребности возникают препятствия. Но если ревность людей объясняется тем же самым, то ревновать должны главным образом женщины. У них на то куда больше оснований. После того, как муж удовлетворит любовницу, он в этот день как сексуальный партнер уже мало чего стоит, а потому стремление жены пресечь подобное безобразие и сохранить его силы для себя вполне объяснимо. В то же время средняя женщина в состоянии осчастливить в течение дня не только мужа, но и в дополнение к нему несколько штук любовников, если только они не секс-гиганты. Для проституток в публичном доме, например, два десятка голодных самцов ежедневно — вполне нормальная нагрузка. Таким образом, неверность жены практически никаких препятствий для удовлетворения сексуальных потребностей мужа не создает. И чего бы ради ему ревновать?

Если ревность обусловлена генетически, то она должна наблюдаться у всех племен на всех этапах развития. Однако на 12-ти страницах автор расписывает обычаи народов, которым ревность совершенно незнакома, и сам же признает, что «из 1154 человеческих сообществ, по данным антропологов и этнографов, только небольшая часть практикуют моногамию. Подавляющее большинство (около тысячи сообществ) снисходительно смотрят или даже настоятельно рекомендуют полигамию, то есть многобрачие» {298}.

Генетически обусловленная ревность обязана присутствовать в каждом человеке. Путем воспитания и внешнего контроля можно воздействовать на ее проявления , то есть чтобы под действием ревности один не кидался на другого с ножом и не скандалил. Но подавить чувство ревности, если оно от природы, — задача куда более сложная. Сравним. Половое влечение — оно действительно физиологическое, от природы. Много веков христианская церковь давила его в людях, но так ничего и не добилась. Даже в монастырях, для того и предназначенных, чтобы бороться с похотями: строгим распорядком, постом, долгой молитвой и поучениями — половое влечение присутствует в каждом монахе и монахине и служит источником постоянных мучений. С помощью внешнего контроля и наказаний можно воздействовать на поступки , то есть добиться, чтобы мужчина не приставал к чужой жене и не бегал на свидания, но выключить в нем незаконные вожделения церкви оказалось не по силам.