Владимир Лебедев - Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

Л. П. Буева

Многие спорные вопросы в длительных полетах находим свое разрешение и в дискуссиях экипажей космических кораблей. В. Н. Волков свидетельствует: «Сказать, что все у нас шло гладко без срывов, без споров — будет неправдой. Всякое случалось. Были обиды, споры до хрипоты...» ( 38, с. 108).

После полета на орбитальной станции «Салют-4» А. А. Губарев рассказывал, что между ним и Г. М. Гречко по мере увеличения длительности полета «стали проявляться нервозность, иногда даже различие в оценке одного и того же события. Скоро заметил, что Георгий стал еще более резок, взвинчен, чего никогда не было. Ситуация складывалась не лучшим образом. Но оба мы старались как-то побороть свое настроение. Приходилось как-то сглаживать острые углы, прощать, мириться с отклонениями в поведении» ( 56, с. 17). «Совместное существование, — пишет В. И. Севастьянов, — не может быть безмятежным. Были у нас с П. И. Климуком размолвки в полете» ( 159, с. 36). По возвращении на Землю после двухмесячного пребывания на орбитальной станции «Салют-4» П. И. Климук рекомендовал и предупреждал: «Необходимо очень серьезно отнестись к проблеме совместимости. Если она не будет решена наукой, если психологическая совместимость будет игнорироваться как при подборе экипажей космических кораблей, так и во время полета, то нет гарантии в том, что во время длительного полета откажут не технические системы, а люди из-за нервозности и конфликтов».

В. Лебедев во время своего 211-ти суточного полета с А. Березовым записал в своем дневнике: «Самое трудное в полете — это не сорваться в общении с Землей и в экипаже, потому что на фоне накапливающейся усталости бывают серьезные промахи и возникают острые моменты, в которых нельзя допускать взрыва. Иначе трещина. Если она появится, нам никто не поможет». И это действительно так. Выводить космонавтов из конфликтов труднее всего. Безусловно, командиру экипажа даются определенные рекомендации, как действовать, если отношения между теми или иными его членами обострятся до крайности. Однако он не всегда имеет возможность ими воспользоваться, а порой и сам становится провокатором конфликта. В таких случаях у «земли» почти нет реальных возможностей влиять на ситуацию; иногда прямое вмешательство в действия экипажа с «земли» приводило не к улучшению, а к ухудшению психологической обстановки.

Так, в экипаже В. Титова и М. Манарова, слаженно проработавшего год в космосе, произошла блокада общения, которая длилась три дня. Потребовались нестандартные действия со стороны службы психологической поддержки, чтобы довести полет до конца. Пришлось на телевизионную встречу пригласить жен, которые по инструкции психологов вопросами к мужьям создали между ними ситуацию вынужденного взаимодействия. Причем эмоционально беседа была построена так, чтобы растопить лед.

Небезынтересно, что В. Лебедев перед очередным полетом дал себе клятву, из которой приведем несколько строк: «Валя, помни:

Если Толя будет не прав, найди в себе силы первым протянуть ему руку; если же сам будешь не прав, найди в себе силы признать это первым.

Помни, твой товарищ своим трудом, жизнью заслужил уважение. У него есть хорошая семья, друзья, люди, которые в него верят.

В любых ситуациях сдерживай себя, не допускай резких слов, поступков.

Успех полета зависит от нас обоих, и только по работе двух будут оценивать нас как космонавтов и как людей».

Астенизация накладывает отпечаток на общение с наземными службами и у американских астронавтов. Например, к концу полета корабля «Аполлон-7» у астронавтов появился астенический синдром. Они начали вступать в конфликты не только между собой, но и с операторами наземных станций управления полетом. Все члены экипажа вопреки инструкциям сняли с себя датчики для записи физиологических функций и даже отказались обсуждать этот инцидент с руководителем полета. Астронавт Р. Эйзел мотивировал этот поступок тем, что на Земле «нам наговорили красивые слова о снаряжении, хотя оно никуда не годится» ( 141, с. 162).

В приведенных материалах отчетливо видно, что исподволь развивающаяся астенизация впоследствии начинает отрицательно влиять на процесс общения. Таким образом, в условиях длительной групповой изоляции во взаимоотношениях между членами экспедиции нередко возникает психологическая напряженность. Последняя обусловливается астенизацией и другими изменениями в высшей нервной деятельности в результате воздействия целого комплекса экстремальных факторов на человека. Профилактике психологической напряженности в длительной групповой изоляции способствует отбор людей с высокой нервно-психической устойчивостью, а также разработка системы мер профилактики развития астенизации нервной системы.

У ряда людей, долго живущих вместе, вырабатывается наклонность крайне легко подчиняться более сильной личности в ее желаниях, мыслях и т. д. В ряде случаев эта наклонность жить чужим душевным миром доходит до того, что при психическом заболевании «лидера», зависимая личность начинает воспринимать бредовые идеи (воздействия, преследования и другие нелепицы) и вести себя соответственно. Развивается индуцированное помешательство или folie a deux (бред вдвоем); оно проявляется в том, что два, три или несколько человек, живущих вместе с душевно больным человеком (мужем, братом и т. д.) высказывают одни и те же бредовые идеи, жалобы, например, что сосед через стенку специальной аппаратурой воздействует на их мозг, здоровье и т. д. или испытывают однотипные галлюцинации. При помещении больного в больницу индуцированный бред у остальных быстро исчезает. С. С. Корсаков приводит случай, когда одновременно покончили жизнь пять сестер под влиянием индуцированного бреда одной из них, страдавшей душевным заболеванием.

В. И. Яковенко ( 203) наблюдал 254 пациентов (80 мужчин и 174 женщины) с индуцированным психозом. При этом, по его данным, чаще встречаются диады. Бред индуцируют как правило старшие по возрасту или более авторитетные люди.

В настоящее время достаточно хорошо изучены такие социально-психологические явления в условиях группы, как выраженная психическая и эмоциональная заражаемость, а также внушаемость. Каждый клиницист хорошо знает, в условиях палаты один больной может «заразить» (индуцировать) других симптоматикой своего заболевания, не относящегося к инфекционным. В условиях пребывания в замкнутых системах обитания при астенизации нервной системы взаимное индуцирование иногда может принимать катастрофический характер.