Владимир Лебедев - Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

В 1969 г. проводился эксперимент, в котором три испытуемых в течение года находились в условиях гермокамеры. Время от времени в гермокамере имитировались аварийные ситуации, когда резко повышалась температура, влажность и увеличивалось содержание окиси углерода в воздухе в течение пяти-семи дней. По окончании «аварии» параметры атмосферы в гермокамере восстанавливались.

Две «аварийные ситуации» испытуемые перенесли весьма тяжело, а после третьей, когда для ускорения восстановления гигиенических параметров в камеру через патрубок стали подавать чистый кислород, один из обследуемых высказал мысль, что в камеру подается в больших дозах окись углерода. У всех троих возникла картина «отравления окисью углерода» со всеми характеристиками физиологических реакций: головная боль, повышение артериального давления до 200 мм рт. столба, учащение пульса до 120—150 удар./мин. и др. При этом в крови карбооксигемоглобина обнаружено не было. Убежденность обследуемых в том, что они «отравлены», была настолько велика, что они категорически отказались от дальнейшего участия в запланированных аварийных ситуациях.

С. С. Сирота в своей работе, посвященной особенностям психической деятельности акванавтов в условиях пребывания в азотно-кислородной среде, описывает ряд случаев, когда один из акванавтов стал высказывать патологически бредовые идеи, индуцировав, тем самым, у других членов экипажа развитие патологических отклонений с переходом в реактивный психоз с аментивной спутанностью сознания. Другой акванавт у других членов экипажа индуцировал раздражительность, тревожность, мнительность и появление бредовых идей; убежденность в том, что действия руководства направлены против их здоровья и интересов. Такие состояния, как считает С. С. Сирота, «укладывались в картину паранойяльного синдрома с наличием идей преследования, которые никак нельзя было связать с воздействием азотно-кислородной смеси. Однородность же проявлений у всех акванавтов указывала на взаимное индуцирование симптоматики» ( 163-а, с. 210). Здесь следует подчеркнуть, что такие формы реагирования встречаются не всегда, однако их необходимо иметь в виду при пребывании малой группы в особых условиях обитания и правильно интерпретировать возникающие психические отклонения.

Аналогичные феномены имели место не только в экспериментах, но и в реальных космических полетах. Так, при полете на орбитальной станции «Алмаз» у одного из космонавтов развился бред отравления газами, проникшими на станцию из топливной системы. Второй космонавт «синдуцировал», ему тоже стало казаться, что он отравляется. Хотя в пробах воздуха не было обнаружено ядовитых веществ, космонавтов переубедить не удалось; у них появилась одышка, учащенное сердцебиение, тошнота и другие признаки отравления. Руководство полетом приняло решение экипаж досрочно снять с орбиты.

Во время длительных полетов у космонавтов стали появляться и другие необычные психические феномены, которые еще не обособились в четко очерченные формы нервно-психических заболеваний; нередко возникала тревожность, мнительность, неадекватная оценка возникающих необычных психических состояний, например, эйдетических образов, которые воспринимались как галлюцинации, и т. д.

Так возникла проблема создания психологической поддержки космонавтов. Руководители медико-психологической подготовкой пришли к мысли о том, что во время длительных полетов необходимо как-то неофициально разговаривать с космонавтами, а хорошо уяснив ситуацию и поняв их току зрения по поводу каких-то трудностей, помогать ребятам ненавязчивыми, деликатными советами.

Беседы с высокоавторитетными для космонавтов людьми позволяли снимать у них напряженность, разрешать многие сомнения. Вот что пишет об этой форме социальных коррекций В. Севастьянов: «Одним из способов положительного воздействия на экипаж в полете явились наши неоднократные совершенно неформальные беседы с врачом-психологом и академиком О. Н. Газенко, в процессе которых, как потом мы поняли, они проводили психологические коррекции. У нас установились с ними дружеские, деловые отношения. Получив четкие, ясные ответы и разъяснения по всем мучившим нас вопросам относительно психических, физиологических и других реакций, возможных в полете, мы намного увереннее чувствовали себя. Возникшее доверие к психологу превращало сеансы связи с ним во время полета в дружеские беседы, краткие, но вселяющие в нас бодрость и уверенность в своих силах» ( 159, с. 34). По своей сути так была создана система космической психотерапии.

В 1880 г. в журнале «Медицинское обозрение» была опубликована статья молодого психиатра В. Х. Кандинского «К вопросу о галлюцинациях», в которой, основываясь на собственном опыте, описал новый класс галлюцинаторных расстройств, названных им «псевдогаллюцинациями». Отличительная черта псевдогаллюцинаций — то, что они не отождествляются с реальными образами и не проецируются во вне. Больные «слышат» голоса, звучащие в голове, воспринимают звучание мыслей, видят «внутренним глазом» (Гамлет на вопрос Горацио, где он видит приведение, отвечает: «в глазе моего ума»). Причем больной воспринимает свои мысли, переживания, как насильственные, навязанные извне или что они «открыты» и доступны всем.

Начнем с клинического наблюдения. Больная П. (психическая травма), 39 лет, медсестра. Вскоре после ареста мужа начала слышать какие-то голоса, идущие извне; была крайне удивлена и испугана этим явлением. Голоса ее проверяли на работе, искали у нее творческие дарования, рекомендовали ей писать. Больная начала писать стихи, голоса проверяли и делали указания. Вскоре голос ей заявил, что его зовут Кузнецов, он инженер. Он вместе с женой взял ее на «мыслитель», особый аппарат, состоящий из горного солнца, гигантского магнита и магнитной палочки, с помощью которых они «руководят движениями и мыслями людей». У них в лаборатории имеется скелет, обмотанный проволокой. Если дотрагиваются магнитом до шеи скелета, то больная в это время чувствует, что ее душат за шею. Временами больная чувствует себя совсем пустой, как оболочка. В это время ей говорят, что просвечивают скелет горным солнцем. Постоянно читают ее мысли, следят за поведением, ее окружением. Они заставляют ее двигаться, брать в руки вещи... Больная «буквально превратилась в автомат», так как ни одна мысль и ни одно движение она не совершает без их «манипуляций» (наблюдение А. А. Меграбяна). Больной кажется, что она превратилась в «автомат» и ни одна мысль и ни одно ее движение не совершается без манипуляций двух лиц, действующих на большом расстоянии.