Джули Литкотт-Хеймс - Отпустите их

«Вполне нормально желать детям успеха, — говорит Стейси Будин, психиатр из Пало-Альто. — Но есть и менее здоровый элемент: невероятное стремление вырастить блестящих детей, выдающихся в той или иной области, а то и во всех. Общество очень давит, и жизнь матери может сосредоточиться на обеспечении высоких результатов. У некоторых как будто нет других тем для разговора, кроме SAT и детских достижений. Когда начинают поступать предложения из колледжей, конкуренция, бахвальство и сравнения начинают угнетать всех, кроме немногих счастливчиков, у кого больше всего поводов хвастаться. Это плохо и для детей, и для матерей» [187].

К тому же стремление к великим свершениям сочетается с очень, очень порочной системой приема в вузы.

Какой ресторан в Нью-Йорке лучше всего? Правильного ответа на этот вопрос нет: это зависит от человека и от того, что ему нужно. То же самое с вузами, однако благодаря ежегодному рейтингу лучших колледжей, который публикует U.S. News and World Report, вы об этом не узнаете.

За последние 30 лет этот журнал сделал состояние, убеждая все более нервных учеников и их родителей, что высшее образование можно свести к сумме измеримых элементов, хотя получившийся показатель плохо отражает качество образования для самого студента [188]. Миллиардер Мортимер Цукерман — единственный владелец компании-учредителя U.S. News & World Report LP. Его фирма извлекает огромные прибыли из нашей жажды получить эту (дез)информацию. Когда газета The Chronicle of Higher Education попыталась взять у Цукермана интервью и узнать его мнение о дебатах по поводу правильности составления рейтинга колледжей в 2007 году, «он стал довольно резко возражать и через полторы минуты прервал беседу» [189].

В США аккредитовано около трех тысяч четырехлетних колледжей и университетов. Возьмите десять человек, которыми вы восхищаетесь и которых считаете успешными, загляните в их профиль на LinkedIn и, вероятно, насчитаете от семи до десяти вузов. Спросите у научного работника, где дают лучшее высшее образование, и вы услышите, что поступать надо туда, где студент регулярно и тесно общается с преподавателями и наставниками. Отличные вузы можно найти по всей Америке. Это маленькие колледжи свободных искусств, общинные колледжи, государственные, частные и даже некоторые университеты с прославленными названиями. Сильный бренд — не всегда лучший выбор. Любой знающий человек скажет, что рейтинг Best Colleges не имеет смысла, когда речь заходит об оценке качества образования, и тем не менее рейтинги очень убедительны, и из-за них абитуриенты пользуются лишь малой долей великих американских возможностей.

В любых дискуссиях об излишней опеке и ее вреде поступление в вуз — это слон, на которого все стараются не обращать внимания. Пришло время об этом поговорить.

Когда в 1984 году я подавала документы в Стэнфорд, конкурс был довольно большой: за приблизительно 2400 мест боролось 19 тысяч студентов, и 1600 приняли предложение университета. Это значит, что поступило 12,6 процента желающих и 67 процентов выбранных вузом. В 2014 году заявление подали 44 тысячи абитуриентов, а мест было 2200: 5,02 процента — самый низкий показатель приема в истории Стэнфорда и США. Количество свободных мест уменьшилось, потому что теперь отобранные университетом ученики чаще принимают приглашение. Эта группа выросла сегодня приблизительно до 1700 человек, то есть в 2014 году показатель согласия увеличился до 77 процентов. По словам декана Ричарда Шоу, фактический уровень составил 79 процентов, а значит, мои бывшие коллеги в срочном порядке ищут кровати для дополнительных студентов! [190] Как выпускница и бывший декан, я в восторге, что Стэнфорд за прошедшие полвека превратился из региональной в национальную и всемирную величину, но попасть туда стало чертовски сложно. Как и большинство выпускников, я смотрю на эту статистику и сокрушенно качаю головой: «Сегодня я бы туда не поступила».

Сидолия Долби уже знакома по рассказу о том, какие заявления нравятся приемной комиссии и какие возможности родители организуют своим детям. Она выступает перед учениками и родителями в школах и общинных центрах в своем районе и объясняет, как нужно подходить к процессу поступления в вуз. Поговорив о том, как найти подходящее учебное заведение, она задает слушателям вопрос: «Если вам скажут, что вероятность осадков — 5–10 процентов, вы наденете плащ? Нет? А когда люди знают, что шанс поступить — те же 5–10 процентов, у них не возникает мысли, что они окажутся среди большинства».

Как ни странно, пока весной 2014 года Сид не озвучила мне эту мысль по телефону, я была уверена, что уж мои-то дети обязательно будут учиться в одном из элитных университетов. Аргументация была следующей: «И я, и муж окончили Стэнфорд. Почему наши дети должны получить что-то другое (меньшее)?» Я так думала еще до родов, наверное, задолго до этого. Однако после разговора с Сид эти проценты у меня неделями не выходили из головы. Ведь есть столько ребят с отличными оценками, лучшими результатами стандартизированных тестов и всеми остальными факторами, которые колледж хочет видеть! И я начала более рационально оценивать, чего стоит туда попасть.

Почему я была так убеждена, что мои дети, несмотря ни на что, добьются успеха? И почему я хотела , чтобы они добились невозможного? С точки зрения профессора Йельского университета Уильяма Дересевича, толкая детей к чему-то малореальному и очень часто неподходящему, мы проявляем высокомерие, ведем себя неправильно, подвергаем их стрессу и сбиваем с курса. «Будем ли мы и дальше поддерживать искусственный дефицит образовательных ресурсов, который вгоняет наших детей в ужас и отчаяние, заставляя конкурировать друг с другом за оставшиеся места?» — спрашивает Дересевич в вышедшей в 2014 году книге Excellent Sheep: The Miseducation of the American Elite and the Way to a Meaningful Life [191].

Сегодня без высшего образования не обойтись. В 1975 году 21,9 процента американцев в возрасте от 25 до 29 лет имели степень бакалавра. В настоящее время их уже 33,5 процента [192]. Это значит, что теперь высшее образование в резюме имеет уже не каждый пятый, а каждый третий ищущий работу, и аттестат о среднем образовании перестал давать шанс получить хорошо оплачиваемую работу. Надо окончить бакалавриат.

Колледж имеет значение. Но усилившаяся в XXI веке нервозность по поводу поступления, видимо, порождена искаженным, грубым представлением о том, какой именно колледж важен. Каждый сентябрь U.S. News & World Report публикует отчет Best Colleges, который претендует на точную оценку рейтинга более 1400 университетов и колледжей свободных искусств. Более 75 процентов показателей основано на объективных на вид данных [193] (хотя иногда ими манипулируют или вузы, или сам U.S. News): это, например, отношение количества окончивших к количеству поступивших, соотношения количества студентов и сотрудников, численность учебных групп, результаты SAT/ACT [194]у абитуриентов, процент поступивших, затраты на студента, процент окончивших и финансовая поддержка со стороны выпускников. Оставшиеся 22,5 процента рейтинга — это «репутация». Старших руководителей просят оценить уровень учебных программ в других вузах по шкале от одного (низшая) до пяти (высшая). Директора колледжей называют это конкурсом красоты.