Шерри Тёркл - Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

Оказывается, Стэн, мой друг пятидесяти с лишним лет, тоже наблюдает за Алексой. Тут мы с ним начинаем вспоминать, какими были встречи в кругу семьи в нашем детстве. Помнится, нас иногда сажали за детский стол, откуда мы изо всех сил старались подслушать разговоры взрослых. Как нам тогда казалось, родители беседовали с другими взрослыми на каком-то незнакомом языке. Они отводили душу, сплетничая о соседях, и обсуждали каких-то родственников, о чьем существовании мы даже не подозревали. Стэн вспоминает: “Я помню, как меня будоражила мысль, что и у меня, наконец, найдется, что сообщить взрослым. И если бы взрослых это заинтересовало, я мог бы сказать самому себе: «Я знаю, как разговаривать!»” На моем пути попадается немало ностальгирующих вроде нас. Однако нельзя с уверенностью сказать, что ностальгия повлечет за собой то или иное поведение. Подобно тому, как те, кто утверждает, что плохо прекращать отношения посредством СМС, все равно поступают именно так, люди, поэтизирующие беседы во время обедов прошлого признаются, что в наши дни заглядывают в телефоны и обмениваются сообщениями во время теперешних семейных обедов.

Таким образом, дети с самого юного возраста жалуются, что им приходится конкурировать со смартфонами в борьбе за родительское внимание. За обедом пятилетняя девочка канючит: “Мам, ну пожалуйста! Ты же обещала! Пять минут уже прошло!”, когда телефон матери звонит в третий раз. Восьмилетний мальчик вскакивает из-за стола и дергает маму за рукав, если она достает мобильник во время еды. “Нет. Не сейчас. Не сейчас!” – умоляет ребенок. Повернувшись к сыну спиной, мать говорит: “Мамочке нужно сделать один маленький звонок”. Мальчик, понурившись, садится обратно на свой стул.

И вот еще эпизод – по моему мнению, это классика жанра. Пятнадцатилетняя Челси, которая проводит свои летние каникулы в лагере, где запрещено пользоваться электронными устройствами, рассказывает, насколько она была разочарована, когда отец уткнулся в телефон, ужиная с ней во время родительского уикенда.

В тот вечер я пошла ужинать с отцом. Мы с ним разговаривали, и выяснилось, что я не знаю, как зовут, допустим, режиссера фильма, который мы смотрели вместе. Тут он машинально потянулся к своему мобильнику, чтобы уточнить фамилию режиссера. И я сразу же сказала: “Папа, перестань гуглить. Я хочу с тобой разговаривать. Мне все равно, как зовут этого режиссера! Я просто хочу с тобой разговаривать!”

Челси необходимо, чтобы отец уделил ей свое безраздельное внимание. Его увлеченность мобильным телефоном огорчает девочку. Однако, как признается сама Челси, за пределами летнего лагеря она поступает с друзьями так же, как отец поступает с ней: она прерывает разговор, чтобы уточнить что-то в телефоне, послать СМС или проверить страничку в Instagram. В этом сложность нашего времени. Таковы его противоречия.

На первый взгляд, современная семейная жизнь выглядит примерно так же, как выглядела всегда, по форме все осталось прежним – обеды, школьные экскурсии, семейные встречи.

Но стоит присмотреться внимательнее, и наша семейная жизнь покажется скучной, а ведь мы могли бы стольким поделиться со своими семьями – видео, фотографиями, играми, всем этим необъятным миром. И мы можем быть “вместе” с нашими семьями по-новому – до некоторой степени никогда с ними не расставаться. Я все еще помню, как впервые ночевала вдалеке от дочери, когда ей был всего год. Я помню, как сидела одна в гостиничном номере в Вашингтоне и общалась с ней по телефону (дочь была на западе штата Массачусетс). Я крепко держала трубку, а у нас дома в Массачусетсе муж поднес трубку к уху дочери, и я делала вид, что дочь понимает, что я нахожусь на другом конце провода. Когда мы оба завершили сеанс общения, я заплакала, ведь мне казалось, что дочь ничего не поняла. Теперь мы с ней могли бы поговорить по Skype. Мы бы воспользовались технологией FaceTime. Даже если бы мы находились вдалеке друг от друга, у меня была бы возможность часами следить, как дочка играет.

Но если взглянуть на ситуацию еще раз, то роль высоких технологий в семейном обиходе куда сложнее. Как и во многих других аспектах нашей жизни, когда мы общаемся с кем-то вживую, мы склонны находиться где-то еще. За обеденным столом и во время прогулок в парке родители и дети поглядывают в телефоны и планшеты. Беседы, некогда требовавшие личного присутствия, перетекают в онлайн. Семьи рассказывают мне, что предпочитают дискутировать посредством СМС, электронных писем и Google Chat , поскольку это помогает им отчетливее формулировать свои высказывания. Некоторые называют это “спорами посредством переписки”.

В семьях бегство от беседы совпадает с кризисом наставничества. Семейные беседы необходимы, ведь они выполняют важную работу: начнем с того, что дети могут почерпнуть в них знания о самих себе и о том, как общаться с другими людьми. Чтобы участвовать в беседе, нужно представлять себе другой образ мыслей, уметь акцентировать и получать удовольствие от жеста, юмора и иронии в условиях живого общения. Как и в случае с языком, склонность к овладению тонкостями коммуникации является врожденной, но развитие этих способностей зависит от жизненных условий. Конечно же, беседы в школе и во время игр с товарищами играют ключевую роль, однако свой путь ребенок начинает именно в семье, где находится в течение самого долгого времени и в наиболее эмоционально насыщенных отношениях. Когда во время разговора взрослые слушают, они показывают детям, как протекает процесс слушания. В семейной беседе ребенок узнает, какое удовольствие и утешение мы испытываем, когда нас слушают и понимают.

В ходе семейных бесед дети могут в первый раз увидеть, что другие люди отличаются от них и тоже заслуживают понимания. Именно в этой ситуации ребенок учится ставить себя на место другого, причем зачастую – на место родного брата или сестры. Если ваш ребенок сердится на одноклассника, возможно, ему стоит попытаться понять точку зрения другого.

Именно в условиях семейных бесед детям предоставляется отличный шанс узнать: то, что говорят другие люди (и как они это говорят), является ключом к тому, как они себя чувствуют, – и это имеет значение. Таким образом, семейные беседы становятся тренировочной площадкой для развития эмпатии. Спрашивая расстроенного ребенка “Как ты себя чувствуешь?”, взрослый способен послать ему сигнал, что гнев и подавленность – приемлемые эмоции; они являются частью того целого, что и образует личность. Если человек расстроен, не нужно это скрывать или отрицать. Важно, как вы поступаете с этими чувствами.