П Сладкопевцев - Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники

Окончив воспитание юношей, инок Косма не остался в Дамаске: он удалился в лавру преподобного Саввы, где успокоился и пребыл до блаженной своей кончины. Немного спустя преставились и родители Иоанна. Необыкновенные дарования и способности Иоанна, его многостороннее образование и особенно превосходные нравственные качества обратили внимание халифа Валида [376] Правил в 705–715 гг. . Халиф призвал его к своему двору и приблизил к себе, сделав ближайшим своим советником и градоначальником Дамаска. Вступив на службу к иноверному государю, Иоанн старался, подобно отцу своему, исполнять обязанности своего звания ревностно, по совести. Но в то же время он помнил, что у него, как христианина, есть высшее служение – служение Господу Спасителю и Его святой Церкви. Он видел и сознавал, что хотя он и не облечен иерархическим достоинством, однако же, как член Христовой Церкви, обязан печься о ее благе и процветании, охранять и защищать от еретиков богопреданную веру, раскрывать и разъяснять христианские догматы; сознавал, что он должен посвятить этому свои богатые дарования и многосторонние познания. Возвещение истинного Христова учения с одной стороны, обличение и опровержение еретических заблуждений с другой стало главным делом жизни и деятельности Иоанна. Истина предпочтительнее всего и самой жизни, говорил св. Иоанн, с нею жить любезно и смерть за нее лучше жизни. «В ревности по истине я полагаю надежду моего спасения и с сею ревностию надеюсь и молюсь встретить Христа Господа, принося ее как цену искупления за содеянные мною грехи… Чтобы не случилось со мною того, что случилось с рабом неключимым, закопавшим талант в землю (см. 25:14–30), и я не должен оставлять без пользы вверенный мне талант слова». Так смотрел на себя и на свои обязанности по отношению к своей вере св. Иоанн Дамаскин.

И вот, светский человек, высокий сановник, Иоанн входит в общение со своим архиепископом Петром и частью по его поручению, частью по собственной ревности пишет сочинения против еретиков, которые, пользуясь покровительством магометан, получили полную свободу и равные права с православными и много зла причиняли Православной Церкви. Таково, например, обширное рассуждение Иоанна о двух естествах во Иисусе Христе, написанное против монофизитов (или яковитов) от лица Петра, архиепископа Дамасского.

Явилось иконоборчество. Император Лев Исавр [377] Лев III Исавр – император Византийской империи в 717–741 гг. , задумав обращать в христианство иудеев, видевших в почитании икон идолопоклонство, воздвиг гонение на святые иконы. В 726 году он издал указ, которым запрещалось чествование священных изображений. Напрасно св. Герман, патриарх Константинопольский [378] Св. Герман был патриархом в 715–730 гг. Память его 12 мая. , старался остановить безумное предприятие императора; напрасно усиливался вразумить его. В беседе с ним патриарх указывал на то, что священные изображения являются в Церкви христианской со времен евангельских: кровоточивая жена, исцеленная Господом, поставила Его изображение; другое изображение Господа на плате хранится в Эдессе; известно и изображение Божией Матери, написанное евангелистом Лукой. Вселенские Соборы утвердили почитание святых икон… «Да будет тебе известно, государь, – присовокупил патриарх, – что если ты не оставишь своего намерения, я готов положить душу за святые и честные иконы. Изображение Христа Спасителя представляет нам тот вид, в каком Он являлся по плоти. Свято и праведно умереть за Его имя. Кто наносит бесчестие образу, тот бесчестит и изображенного на нем». Лев не послушал. Когда указ императорский огласили по империи, открылись волнения. Большая часть епископов, клир и народ ревностно стояли за святые иконы. Папа Григорий II созвал в Риме собор, на котором было осуждено иконоборчество. Возвысил голос и св. Иоанн Дамаскин.

Он написал в защиту почитания святых икон сильное Слово, послав его в Константинополь к патриарху и народу. «Надлежало бы нам, – начинает свое Слово Иоанн, – сознавая свое недостоинство, непрестанно пребывать в молчании и исповедовать пред Богом грехи свои. Но все хорошо в свое время. А я вижу, что Церковь, которую создал Господь на основании апостол и пророк сущу краеугольну Самому Христу (Еф. 2:20), Сыну Его, обуревается как бы морскою бурею, воздымающею непрерывные волны; возмущается и колеблется от сильного напора противных ветров; и риза Христова, свыше истканная, раздирается; ее дерзнули разорвать сыны нечестивых, и тело Его рассекается на разные части. Посему я почел неблагоразумным молчать и наложить узы на язык. Боюсь грозного слова: аще усумнится, не благоволит душа моя в нем (Авв. 2:4) и: если увидишь меч грядущий и не возвестишь брату твоему, от тебя взыщу крови его (ср. Иез. 33:6). Итак, одержимый страхом, я начинаю говорить и высоту царей не предпочитаю истине. Ибо я слышал, что богоотец Давид говорит: глаголах о свидениих твоих пред цари и не стыдяхся (Пс. 118:46)». Затем, испросив помощи у Бога и снисхождения у патриарха и народа, св. Иоанн рассуждает о поклонении, какое мы должны воздавать Богу и какое прилично священным изображениям, и опровергает при этом мнение иконоборцев. Запрещение Ветхого Завета почитать кумиров ничего не говорит против разумного почитания святых икон. Предмет запрещения – идолы, это плод ума, потерявшего из виду истинного Бога; они даны иудеям, как дан им закон об обрезании, вовсе не относящийся к христианам. Христиане, достигшие зрелости в вере, в состоянии различать, что может быть изображаемо и что выше всякого изображения. Конечно, по Ветхому Завету, Бог, как бестелесный, неизобразим ни в каком образе. «Но теперь, когда Бог явился во плоти и жил на земле с людьми, представляю я Его в образе по Его явлению. Я не поклоняюсь веществу, но Тому, Кто для меня почтил вещество, чтобы жить в нем, и совершил спасение мое… Если дозволяют чтить изображения Христа и Марии и никакие другие, то вооружаются уже не против икон, а против святых. Ты не признаешь того достоинства, которое даровал человеческой природе Сын Божий, возведя ее до общения с Божеством. Во время Ветхого Завета ни один храм не назывался именем человека; смерть праведников была оплакиваема, а не празднуема; прикосновение к мертвецу считали нечистотою. Совсем другое теперь, когда человеческая природа являет в ней Сына Божия и страданием Его освобождена от преобладания смерти и возведена до усыновления Богу, до участия в жизни Божией. Отчего не хотят почитать святые иконы, тогда как чтут Голгофу, камень Гроба Господня, книгу святого Евангелия, Крест Христов? Если допускают последнее, несмотря на запрещение кумиров, то должны допустить и первое, так как в сущности нет никакой разности между тем и другим». Наконец, приводятся свидетельства древних отцов Церкви о почитании святых икон. В заключении Слова Иоанн обращается к императору с таким увещанием: «Много священников и царей доныне даровано было от Бога христианам, славных мудростью и богочестием, словом и жизнию; весьма много было и соборов святых и богодухновенных отцов. Отчего же никто из них не решился сделать ничего такого? Не попустим проповедовать новую веру. Не позволим внешним обращать веру нашу в предмет смеха и глумления. Умоляем народ Божий, язык святой, держаться церковных преданий. Отменение преданий, хотя бы то и понемногу, подобно изъятию камней из здания, удобно приведет все здание к разрушению. Да пребываем тверды, непоколебимы и недвижимы, утверждаясь на незыблемом Камени, который есть Христос».