П Сладкопевцев - Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники

Возлюбив Христа Спасителя больше всего на свете, Анастасий со всем жаром юной души предался подвижничеству. Научившись греческому языку, ознакомившись со всеми порядками монастырской жизни, со всеми требованиями иночества, он уже на первых порах обнаруживает великую ревность о благоугождении Богу. Со всею охотой, с полным послушанием проходит все службы, какие ему назначались. Трудится в поварне и пекарне, в саду и на других послушаниях; неопустительно посещает храм Божий, стараясь присутствовать при каждом богослужении; не оставляет и келейного правила; свободные часы посвящает чтению душеспасительных книг: читает слово Божие, жития святых отцов-подвижников; особенно любит описание подвигов и страданий святых мучеников; книги этого рода он читает с сердечным умилением. Когда он читал книгу, в которой изображались страдания мучеников, говорит жизнеописатель Анастасия, то умилялся душой, плакал, сочувствуя сердцем их самоотверженной любви ко Христу, их доблестному перенесению страшных мук, плакал, и слезы орошали книгу, причем он молил Господа и его сподобить пострадать так же, как святые мученики, и быть причисленным к их лику. Желание сердца его исполнилось. В видении открыто было ему, что Господь призывает его к мученическому подвигу. Накануне светлого дня Пасхи, когда Анастасий заснул, виделось ему, будто он на высокой горе: подошел к нему какой-то светоносный муж, держа в руке золотую чашу, украшенную драгоценными камнями. Подав ему чашу, он сказал: «Возьми и пей». Анастасий, взяв чашу, выпил из нее и неизреченную почувствовал сладость, так что и во сне уже понял, что это знамение мученического подвига, к которому призывает его Господь. Пробудившись от сна, Анастасий в радости и веселии духа пошел в храм на утреннее торжество воскресения Христа Спасителя, где открыл о своем сновидении отцу своему духовному и настоятелю авве Иустину. И они поняли сновидение как предызвещение мученической кончины Анастасия, тем более что преподобному Иустину самому было откровение о предстоящем Анастасию мученическом подвиге; оба они благословили Анастасия на путь мученичества и укрепили его пламенное желание пострадать и умереть за Христа. На пасхальной литургии, помолившись в последний раз вместе с братиями, Анастасий причастился Святых Таин, вкусил потом общей трапезы и, испросив у аввы настоятеля и своего духовного отца молитв и благословения и предав себя Богу, в наступившую ночь оставил обитель, в которой провел семь лет, и направился в Кесарию, важнейший палестинский город. Кесария занята была в то время персидскими войсками. Прибыв в этот город, Анастасий два дня провел в нем спокойно, посещая святые храмы. На третий день заметили его персидские воины, сидевшие у ворот дома, в котором жил их начальник; им бросилась в глаза иноческая одежда Анастасия. «Смотрите, смотрите, ведь это соглядатай!» – сказали они вслух. Поняв, что они сказали, Анастасий отвечал им по-персидски: «Что вы говорите! Я не соглядатай, а раб Господа Иисуса Христа, ибо удостоился служить Тому, Который ради нас, грешных, благоволил сойти с небес на землю. Хорошо я понимаю вашу речь, ибо и я был в той же военной службе, какую несете теперь вы». Воины задержали Анастасия и представили его своему начальнику, который, допросив его и узнав, что он природный персиянин, принявший христианскую веру, отправил его в темницу, где приказал крепко стеречь. Три дня провел Анастасий в темнице без пищи и питья: он не желал ничего принимать из рук нечестивых; питался только молитвою и ожиданием давно желанных страданий за Христа. В то время прибыл в Кесарию главный начальник персидских войск и правитель Палестины Марзаван. Узнав об особенном узнике, содержавшемся под стражей, персиянине, изменившем своей вере, Марзаван велел представить его к себе. Удивился Марзаван, когда Анастасий, явившись к нему, не стал перед ним на колени ради чести, как это было в обычае у персов; он долго смотрел на узника и потом начал допрос.

– Кто ты и откуда? И как называешься? – обратился к нему с вопросом Марзаван.

– Я христианин, – бесстрашно отвечал Анастасий. – Если желаешь узнать о моем происхождении, то скажу: я персиянин из провинции Разех, из селения Раснуни; был магом и воином, но оставил тьму и пришел к истинному свету; имя мне прежде было Мачундат, теперь же называюсь по-христиански Анастасий.

Спокойно выслушав эти слова Анастасия и видя, что перед ним молодой человек, Марзаван так же спокойно и вместе строго сказал:

– Оставь это заблуждение и возвратись к прежней вере; я дам тебе коня, денег и другие разные блага.

Анастасий, подняв очи и устремив их горе, торжественно произнес:

– О, не дай мне отречься от Тебя, Христе, Царь мой! Марзаван осмотрел внешний вид Анастасия. Убогим и жалким показался он в своей иноческой одежде роскошному сановнику, и потому последний спросил инока:

– Ужели тебе нравится это твое одеяние?

– Любезна и приятна мне эта одежда, – весело отвечал Анастасий, – потому что она ангельская; для меня она важнее и драгоценнее, чем для тебя твоя роскошная одежда и твой сан.

Ответ Анастасия неприятно подействовал на Марзавана; он разгневался и с сердцем сказал:

– Бес в тебе, и говоришь ты только то, чему научает тебя бес.

– Когда я был предан персидскому заблуждению и нечестию, – отвечал инок, – действительно имел в себе беса; ныне же имею живущего во мне Христа, Спасителя моего, Который Своею Божественною силою изгоняет твоих бесов.

– Что же, – прервал его Марзаван, – ужели не боишься нашего великого царя, который может распять тебя?

– Что мне бояться человека, – спокойно сказал инок, – такого же смертного, как и ты? Если он и убьет тело, то души моей никак взять не может.

Не стал больше говорить с твердым исповедником христианской веры Марзаван. Он задумал во что бы то ни стало победить упорство Анастасия и потому приказал наложить ему на шею и ноги оковы, ночь держать под крепкою стражей в темнице, а на день отводить к каменщикам, чтобы он вместе с другими узниками носил мастерам камни. И началась для Анастасия мучительная жизнь: днем носил он на себе тяжелые камни, изнемогая под непосильною ношей; ночью должен был лежать скованный за шею и ногу с другим узником. Но не от одного изнурительного дневного труда и бессонных ночей страдал узник Христов; ему досаждали, злобно поносили знакомые персы-воины, бывшие из одной с ним деревни. Они приставали к Анастасию с укорами и бранью. «Мачундат, Мачундат, что ты это сделал? Посмотри на себя: ты скован и будешь осужден на казнь, как злодей. Глаза наши не могут смотреть на тебя без ужаса; никто из страны нашей не делался христианином, и вот ты причинил нам такое бесславие и поругание». Мало того, видя, что слова не действуют на страдальца, они до того озлобились, что стали бить его, терзали его за бороду, рвали на нем иноческую одежду и взваливали ему на плечи такие камни, коих и четырем человекам едва было под силу нести. Изнемогал святой узник, тяжко страдал и томился, но все терпел и мужественно переносил за Христа, Которого он столько возлюбил. Утешение и подкрепление находил страдалец в молитве; он славил и благодарил Бога, сподобившего его страдать за святое Его имя, и просил Господа укрепить его душу в подвиге мученичества. Но и тут исповедник Христов не имел полной свободы: ночью, скованный за шею и ногу с другим узником, он не мог вставать на молитву; он жалел своего сострадальца и боялся прервать его сон и потому должен был молиться лежа.