Франко Нембрини - От отца к сыну. Как передать ребенку христианские ценности

Как только руки были закончены, Джеппетто сразу же почувствовал, что кто-то стянул у него с головы парик. Он взглянул вверх – и что же увидел? Деревянный Человечек держал его желтый парик в руках.

– Пиноккио! Ты немедленно вернешь мне мой парик, или…

Вместо того чтобы вернуть парик старику, Пиноккио напялил его себе на голову, причем чуть не задохнулся под ним.

Бесстыдное и наглое поведение Пиноккио навеяло на Джеппетто такую грусть, какой он не испытывал за всю свою жизнь…

Это – тайна грусти Бога, вызванной отказом человека, насмешкой человека над собственным истоком, над отцовским началом, от которого он зависит.

Бесстыдное и наглое поведение Пиноккио навеяло на Джеппетто такую грусть, какой он не испытывал за всю свою жизнь, и он сказал:

– Сынок, какой же ты безобразник! [32] В переводе Э. Казакевича: «Ты, безобразник…» (Прим. пер.)

В этой фразе, как гром среди ясного неба, звучит изначальная интенция Джеппетто. В его замысел входила не просто деревянная кукла. С самого начала он знал: его создание станет ему сыном. Сыном – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это слово задает значение всего текста, всех приключений. Путь Пиноккио будет вести к тому, чтобы он вновь стал сыном – реализовал цель, ради которой пришел в мир. Финалом истории, столь же громоподобным, будет изменение природы Деревянного Человечка: в окончательной эсхатологии [33] Эсхатология (от греч . ἔσχατος) – последний, конечный. (Прим. ред.) , после Страшного суда, после воскресения он наконец станет тем, кем должен был стать: сыном своего отца, мальчиком из плоти и кости. Вся история Пиноккио – это драма человека, который, сбежав из дома Отца, отвергнув и растеряв природу сына Божия, непрестанно борется за свою жизнь в попытке вернуть ее себе, вновь обрести ее, чтобы она могла стать истинной, полной – такой, какой была задумана изначально.

– Сынок, какой же ты безобразник! Ты еще не совсем готов, а уже проявляешь неуважение к своему отцу. Худо, дитя мое, очень худо!

И он вытер слезу.

Теперь следовало вырезать еще ноги. И лишь только Джеппетто сделал их, как тотчас же получил пинок по носу.

«Я сам во всем виноват, – вздохнул он про себя. – Надо было раньше все предвидеть, теперь уже слишком поздно».

Теперь уже слишком поздно – поздно для вечной верности Бога. Сотворив человека, Он не может поворотить вспять. Почему поздно? Разве может быть поздно для Бога? Поздно, потому что Бог – в своем акте созидания, в своем акте любви – не отрекается от того, что совершил.

Уже поздно. Теперь Ему Самому придется умереть на Кресте, чтобы воссоединить рассеянные фрагменты в одно целое, потому что после того, как Он решил выйти за пределы Своей бесконечности, чтобы сотворить нечто иное, иную почти бесконечность, после того, как Он создал свободу (а свобода человека действительно соучаствует в природе Бога), Он должен претерпеть все ее последствия до самого конца. Но Бог верен, Он не идет на попятную.

Затем он взял Деревянного Человечка под мышки и поставил на землю, чтобы Пиноккио научился ходить.

Но у Пиноккио были еще совсем негнущиеся, неуклюжие ноги, и он еле двигался. Тогда Джеппетто взял его за руку и стал учить, как надо переступать ногами.

Очень напоминает, как в Ветхом Завете у пророка Осии говорится: Я Сам приучал Ефрема ходить (Ос. 11: 3).

Ноги постепенно расходились. Пиноккио начал двигаться свободнее и через несколько минут уже самостоятельно ходил по комнате. В конце концов он переступил порог, выскочил на середину улицы – и поминай как звали.

Бедный Джеппетто побежал следом, но не мог его догнать: этот плут Пиноккио делал прыжки не хуже зайца и так стучал при этом своими деревянными ногами по торцовой мостовой, как двадцать пар крестьянских деревянных башмаков.

– Держи его! Держи! – кричал Джеппетто.

Однако прохожие при виде Деревянного Человечка, бегущего, как гончая собака, замирали, глазели на него и хохотали, так хохотали, что невозможно описать.

К счастью, появился полицейский…

Гражданская власть, силы правопорядка, государство. Власть, которая должна была бы устанавливать и поддерживать справедливое устройство человеческого общежития. Однако она двойственна – как двойственно все в человеке после первородного греха, этой раны, полученной в самом начале истории. Власть двойственна, а посему подвержена даже самым вопиющим ошибкам. Человек пытается установить справедливость, но это всего лишь попытки, суетные и беспорядочные.

К счастью, появился полицейский. Он подумал, что не иначе как жеребенок убежал от своего хозяина. И он встал, мужественный и коренастый, посреди улицы, твердо решившись схватить лошадку и не допустить до беды.

Пиноккио уже издали заметил, что полицейский преградил ему путь, и хотел проскользнуть у него между ног. Но его постигла плачевная неудача.

Полицейский ловким движением ухватил Пиноккио за нос (а это был, как известно, необыкновенно длинный нос, будто для того только и созданный, чтобы полицейские за него хватались) и передал его в руки Джеппетто. Старику не терпелось тут же на месте надрать Пиноккио уши в наказание за бегство.

<���…>

Пришлось взять Пиноккио за шиворот и таким порядком повести его обратно домой. При этом Джеппетто твердил, угрожающе покачивая головой:

– Сейчас мы пойдем домой. А когда мы будем дома, я с тобой рассчитаюсь, будь уверен!

Услышав эту угрозу, Пиноккио лег на землю – и ни с места.

Мы присутствуем при эпизоде, когда отец пытается вразумить сына, – и видите, что из этого выходит. Впечатляет и то, с какой легкостью полицейский, который должен был бы служить истине, идет на поводу у городских обывателей – зевак.

Подошли любопытные и бездельники…

(те, кому нечем заняться, кто болтается без всякого полезного занятия и в конце концов выдумывает собственные истории, распускает собственные сплетни. Что-то есть в них общего с иными журналистами…)

Подошли любопытные и бездельники, и вскоре собралась целая толпа.

Все говорили разное.

– Бедный Деревянный Человечек, – сочувствовали одни. – Он совершенно прав, что не хочет идти домой. Этот злодей Джеппетто задаст ему перцу.

Отчетливо проявляются самые разные позиции и подходы к проблеме хулиганства и вообще поведения подростков.

…Он совершенно прав, что не хочет идти домой. Этот злодей Джеппетто задаст ему перцу.

Другие, полные злобы, твердили:

– Этот Джеппетто, хоть и выглядит порядочным человеком, на самом деле груб и безжалостен к детям. Если мы отдадим ему бедного Деревянного Человечка, он его на куски изломает.