Франко Нембрини - От отца к сыну. Как передать ребенку христианские ценности

И они болтали и подзуживали друг друга до тех пор, пока полицейский не освободил Пиноккио, а вместо него арестовал бедного Джеппетто. От неожиданности старик не сумел найти ни слова себе в оправдание, только заплакал и по дороге в тюрьму всхлипывал, приговаривая:

– Неблагодарный мальчишка! А я-то старался сделать из тебя приличного Деревянного Человечка! Но так мне и надо. Следовало раньше все предвидеть!

И вновь – абсолютная верность Бога.

То, что случилось потом, – совершенно невероятная история, которую я изложу вам в последующих главах.

В достопамятной четвертой главе Пиноккио, «вышедший из состояния своего несовершеннолетия», как сказали бы в XVIII веке деятели Просвещения [34] «Просвещение – это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине». Кант Иммануил. Ответ на вопрос: Что такое просвещение? / И. Кант // Соч. в 6 т. М.: Мысль, 1966. Т. 6. С. 26. (Прим. ред.) , осознав наконец, что мир – его дом, вытеснив громоздкого хозяина дома Бога, отказавшись от древних мифов (ребенком он еще нуждался в религиозных сказках, сказки занимали место религии), теперь обретает полное сознание своего разума – Разума с большой буквы, того, которому посвящали статуи в храмах, – и объявляет себя господином мира. Джеппетто наконец исчезает с горизонта, Бог больше не путается под ногами. Теперь можно рассуждать как взрослые, состоявшиеся люди. Мы больше не зависим от старых сказок, мы полностью осознаем наши возможности – так проявим же их в полноте, в полной власти над реальностью!

…в то время как Джеппетто был безвинно заключен в тюрьму, наглый мальчишка Пиноккио, избежав когтей полицейского…

(вот она – свобода для современного человека!) …избежав когтей полицейского, пустился прямиком через поле домой. Он прыгал через холмы, густой терновник и канавы с водой, словно затравленный загонщиками дикий козел или заяц. Дома он распахнул незапертую дверь, вошел, задвинул за собой щеколду и плюхнулся на пол с глубоким вздохом облегчения.

Наконец-то! Сам себе господин, хозяин собственной жизни! Хозяин реальности, хозяин мира, хозяин природы.

Но он недолго наслаждался спокойствием вдруг ему послышалось, что в комнате кто-то пропищал:

– Кри-кри-кри…

– Кто меня зовет? – в ужасе спросил Пиноккио.

– Это я!

Пиноккио обернулся и увидел большого Сверчка, который медленно полз вверх по стене.

«Это я» – в точности так же Бог представляется Адаму, Моисею, с такими же словами Иисус предстает перед апостолами. Биффи определяет говорящего сверчка как «тайну совести». Потрясающе! Изгнав Бога, человек сталкивается с маленькой проблемой: в нас есть Его таинственное присутствие, есть то, что Библия называет «образом и подобием Божиим», согласно которому мы созданы, в нас есть нечто напоминающее нам об этом! Голос Божий каким-то образом раздается в нас даже тогда, когда мы изгнали Его из дома, из наших мыслей, из нашего разумения. Его след, Его печать остается в нас и иногда заставляет услышать Его голос. Это совесть: живущее в каждом человеке осознание того, что есть добро и что зло.

– Скажи мне, Сверчок, кто ты такой?

– Я Говорящий Сверчок…

Любопытнейшее замечание: в «Пиноккио» все живые существа разговаривают, но почему же только сверчок называется говорящим? Может быть, именно потому, что он – особое существо, не такое, как все остальные, он представляет собой нечто иное. Что может представлять единственное живое существо, называющее самого себя говорящим? Оно является Тем, Кто по определению – Слово. Живое существо, которое говорит, – это Слово. Это совесть, которая не может молчать, не может не говорить. Поэтому ему и только ему приписывается этот признак: говорящий сверчок.

…и живу уже больше ста лет в этой комнате.

Он словно говорит: «Я был здесь еще до тебя», – и в этом смысле в нем действительно есть нечто Божественное. «Сто лет» обозначает вечность. Я здесь от века, существую от века.

– Теперь это моя комната, – сказал Деревянный Человечек. – Будь любезен, отправляйся вон отсюда, желательно без оглядки!

– Я не уйду, – возразил Сверчок, – прежде чем не скажу тебе великую правду.

– Говори великую правду, только поскорее.

– Горе детям, которые восстают против своих родителей и покидают по неразумию своему отчий дом! Плохо им будет на свете, и они рано или поздно горько пожалеют об этом.

Горе человеку, восстающему против отцовства Бога, против зависимости от Бога, потому что с ним может случиться только беда: «Плохо им будет на свете, и они рано или поздно горько пожалеют об этом».

– Верещи, верещи, Сверчок, если тебе это интересно! Я, во всяком случае, знаю, что уже завтра на рассвете меня тут не будет. Если я останусь, мне придется жить так же скучно, как всем другим детям: меня пошлют в школу, заставят учиться, хочу я этого или не хочу. А между нами говоря, у меня нет ни малейшего желания учиться. Гораздо приятнее бегать за мотыльками, лазать на деревья и воровать из гнезд птенцов.

– Бедный глупыш! Разве ты не понимаешь, что таким образом ты превратишься в настоящего осла и никто тебя ни в грош не будет ставить?

Разве ты не знаешь, что этот путь ведет к обеднению человека – вплоть до превращения его в животное? Вся история отмечена этой альтернативой, третьего не дано: или мы ищем собственную идентичность, свое настоящее лицо, и тогда Пиноккио станет сыном Джеппетто, или выбираем другую дорогу, и тогда происходит, как с Лучиньоло – человек становится ослом, и если бы только ослом! Когда он становится старым ослом, его с камнем на шее бросают в море, чтобы, убив таким образом, снять с него шкуру и сделать из нее барабан, и если бы не вмешательство феи… Пиноккио, который нес в себе славное, светлое предназначение – стать сыном Джеппетто, может скатиться к вырождению, к отрицанию себя самого, к постепенному отказу от себя – вплоть до того, чтобы стать похожим на животных, на вещи, на ничто! Возврат в ничто – вот альтернатива.

– Заткни глотку, старый зловещий Сверчок! – не на шутку рассердился Пиноккио.

Но Сверчок, преисполненный терпения и мудрости, не обиделся и продолжал:

– А если тебе не по нраву ходить в школу, то почему бы тебе не научиться какому-нибудь ремеслу и честно зарабатывать свой хлеб?

– Сказать тебе, почему? – ответил Пиноккио, понемногу теряя терпение. – Потому что из всех ремесел на свете только одно мне действительно по душе.

– И что же это за ремесло?

– Есть, пить, спать, наслаждаться и с утра до вечера бродяжничать.