Брэд Уорнер - Сядь и замолкни

Вглаве 24 под названием «Букьё», что значит «Буддийское учение», Догэн рассказывает про чувака, который подходит к мастеру дзен и спрашивает:

-То, что подразумевал патриарх, и то, что подразумевает учение — это одно и то же или есть разница?

Мастер дзен смотрит на него и говорит:

- Куры зябнут — садятся на жердочку. Утки зябнут — идут на воду.

Под патриархом тут понимается Бодхидхарма — индийский монах, который, как считается, принёс дзадзен в Китай. Вообще-то, и до него в Китай приходили учителя буддизма, но они были больше заняты передачей слов учения, а не конкретной практики. Бодхидхарма отличался от них тем, что учил буддизму, занимаясь собственно буддизмом, то есть занимаясь дзадзен.

Слово «дзен» является переиначенным на японский манер китайским словом «чань», которое в свою очередь является произнесённым на китайский манер индийским словом «дхьяна», которое и означает практику медитации. Дзадзен — это просто дхьяна сидя. Так что, когда ученики спрашивают о намерениях Бодхидхармы, то имеется в виду практика сидячей медитации. А в словосочетании «что подразумевает учение» имеются в виду тексты или речи буддийских философов.

Есть легенда, в которой говорится, что Бодхидхарма девять лет сидел в пещере, уставившись в стену, пока у него не отвалились руки и ноги. По-моему, это откровенная небылица, но во многих японских храмах продаются деревянные изображения улыбающегося монаха без рук, без ног, по форме похожие на яйцо и раскрашенные, как детские игрушки. Собственно, они чаще всего и используются, как детские игрушки. Это очень похоже на неваляшку, который качается, но не падает.

У настоящего Бодхидхармы, безусловно, ноги-руки были на месте, потому что он написал несколько текстов, среди которых знаменитое стихотворение о роли письменных учений в буддизме. Хотя некоторые современные учёные оспаривают непосредственное авторство Бодхидхармы, но даже если это плод творчества кого-то из его учеников, то в нём всё равно присутствует его дух. Именно это стихотворение вызвало вопрос ученика из нашего рассказа. Каждая строчка в нём записана всего четырьмя иероглифами, так что представь себе его лаконичность:

Не особо похоже на стих, да? Даже рифмы нет. Вот если бы тут хотя бы было написано «Один прекрасный человек в Париже просветлился и откинул лыжи», это ещё могло бы как-то сойти за стихотворение. Но Бодхидхарма писал по-китайский, и, насколько я понимаю, в оригинале это звучит гораздо лучше.

В нашей истории про кур и уток ученик спрашивает мастера дзен как раз про первую строчку этого стихотворения, про отдельную передачу вне учения. Ученик спрашивает об отношении между тем парнем, что, как считается, был совсем немногословен и работал со своими учениками лицом к лицу, и всей той горой книг с миллионами слов в них — от которых Бодхдхарма, вроде бы, отказывается в этом стихе, но люди всё равно считают их «буддизмом». Куча народа почему-то уверена, что дзен — это про то, что надо выкинуть все буддийские книжки в форточку и искать нечто более глубокое и непосредственное. Наверно, это связано с тем, что и вправду есть такие истории, в которых изучающие буддизм люди вдруг сжигают все свои книжки и просветляются. Но Догэн не был в восторге от такого подхода.

В своём комментарии к рассказу он говорит, что своим ответом мастер дзен прямо говорит «вот такая вот разница». Догэн объясняет, что этот ответ «выражает одинаковость и разницу, но не ту одинаковость и разницу, что представляют себе те, кто держится своих взглядов на одинаковость и разницу».

Мастер дзен в этом рассказе подразумевал, что куры решают свою проблему с холодом, забираясь на насест, а утки решают ту же проблему, спускаясь на воду. Другими словами, тексты учения обращаются к тому, как жить сознательной и спокойной жизнью со своей стороны, а конкретная практика дзадзен — с другой. Сравнивать их — всё равно, что сравнивать по одним и тем же критериям манеру игры на гитаре Джонни Рамоне с техникой игры Ингви Мальмстина. Это не имеет никакого смысла.

И что в этом такого важного? Хорошо, что ты спросил, Знайка.

Понимаешь ли, в подавляющем большинстве случаев люди бывают не согласны друг с другом потому, что не знают разницы между реальной разницей и воображаемой.

Догэн подсказывает, что та разница, о которой говорится в рассказе, это не то, «что представляют себе те, кто держится своих взглядов». Другими словами, в нашем бескрайнем мире есть реальная разница и реальная одинаковость, но это не те разницы и одинаковость, которыми обычно набиты наши головы.

И в чём же разница этих разниц?

Вот самый простой пример: в нашем языке есть слова «синий» и «зелёный», и мы точно знаем, что небо синее, а светофор зелёный. Но если бы вы были воспитаны в Японии, то оба эти цвета вы обозначали бы одним и тем же словом «аои». То есть, это один и тот же цвет, а у неба и светофора просто его оттенки. Любой японец, если он не дальтоник, конечно же, скажет, что это — разные оттенки. И это и есть реальная разница . А то, что для разных оттенков используется одно и то же название цвета, так это — реальная одинаковость. Разные оттенки одного цвета потому разные, что между ними есть реальная разница, а оттенки одного цвета они потому, что у них есть реальная одинаковость.

Но сложность с отличием реального от воображаемого возникает не только у людей из разных культур. Подумай о разнообразных словах и понятиях, которые мы привычно используем. Что такое любовь? Ненависть? Дружба? Бог? Что такое — защита своего народа? Что такое терроризм? Если начать с этим разбираться, то всё оказывается очень сложно.

Буддизм предлагает кое-что очень-очень сильно отличающееся от всех этих различий. Суть в том, что неважно, на какие дольки ты нарезаешь реальность по своему вкусу у себя в голове, какие определения даёшь одинаковости и разности — сама реальность всегда остаётся совершенно не затронутой твоими нарезками, остаётся такой, как она есть. И какой бы ни была та нарезка реальности в наших головах, она ни на миллионную, ни на миллиардную долю не отражает этой реальности.

Писания буддизма для Догэна были одновременно и одинаковы, и отличны от того, что происходит при обучении лицом к лицу с учителем. Чтобы пояснить это, он приводит ещё один дзенский рассказ.

Монах приходит к мастеру и спрашивает:

- При том что три колесницы и двенадцать разновидностей Учения необходимы, в чём же смысл прихода Патриарха с Запада?

Мастер дзен отвечает:

- В трёх колесницах и двенадцати разновидностях Учения нет никакой необходимости.