Андрей Десницкий - Библия: Что было «на самом деле»?

Как отмечает Грабб [116] Grabbe L. L. Ancient Israel. What Do We Know and How Do We Know It? London, New York: Bloomsbury T&T Clark, 2007. P. 193–196. , это имя достаточно часто встречается в эпиграфике начала I тысячелетия до н. э. Рассматривая возможное происхождение имени, он упоминает Yhw из египетских источников в Амарнском архиве, где оно выглядит скорее как топоним («земля шасу Яхве», о шасу мы говорили в разделе 4.4. «Предыстория Израиля»), но даже в этом качестве вполне может быть связано с именем божества, почитаемого в данной местности. Логично предположить, что некоторые племена, из которых потом и могли сформироваться израильтяне, почитали божество под этим именем еще прежде образования израильского государства, хотя утверждать это наверняка невозможно.

Этимология имени и сегодня служит предметом спора: сам библейский текст связывает его с глаголом חיי / חוי «быть», с чем может соглашаться часть лингвистов, тогда как другие указывают на омонимичный глагол חוי «дуть», связывая его с изначальной ролью Яхве как божества бури. Но, как известно, этимология слова вовсе не определяет его употребление.

Гораздо интереснее другой вопрос: как связано имя Яхве с другими приведенными в библейских текстах именами божества – עֶלְיוֹן,אֱלֹהִים,אֵל эль, элохим, ‘эльон и др.? Для строгого монотеиста это всего лишь иные имена для одной и той же сущности, но в древности было явно по меньшей мере не всегда так. Самый лучший пример – упоминание в надписи на сосуде из Кунтиллет-Аджруд на Синае «Яхве и его Ашеры», то есть женского божества, о котором мы уже говорили в разделе 1.2. «Что такое “на самом деле”».

Словом, мы мало что можем уверенно утверждать о характере почитания Яхве (или некоего божества с таким же либо схожим именем) в доизраильский период. Но и израильская религия явно не возникла сразу в готовом виде и не была совершенно однородной (как, впрочем, не бывает такой ни одна религия, которую исповедуют многие тысячи людей на протяжении нескольких веков).

В целом в науке сложился практический консенсус относительно основных этапов развития религии Древнего Израиля, притом что в один и тот же момент времени разные люди и сообщества людей могут усвоить разные ее этапы (а возможно, один и тот же человек переходит от одного этапа к другому в зависимости от обстоятельств и настроения). Подробнее о современных представлениях ученых, связанных с израильской религией в предполагаемый период складывания наших текстов (VIII в. до н. э.), можно прочитать в статье Зеэва Фарбера [117] Archaeology and History of Eighth-Century Judah. Ed. Farber Z. I., Wright J. L. Atlanta: Society of Biblical Literature, 2018. , а здесь мы ограничимся кратким перечнем этапов, которые эта религия могла проходить в своем развитии.

Монолатрия . Богов и культовых мест много, но наше племя вместе с другими родственными племенами почитает исключительно Яхве. Следы этого этапа можно найти в Книге Судей 11:24, где израильтяне говорят своим соседям аммонитянам: «Ты владеешь тем, что передал тебе Кемош, твой бог, и мы владеем землей, которую очистил ради нас Господь, наш Бог». Даже если считать, что это вежливая дипломатическая формула, в любом случае за аммонитянами признается такое же право на особые отношения со своим божеством, что и за израильтянами.

Генотеизм . Есть некоторое количество богов, но по-настоящему достоин почитания только Яхве, поскольку все остальные так или иначе Ему подчинены или тождественны. Почитать его можно во множестве мест. Следы этого этапа находим в некоторых псалмах, где Господь Яхве оказывается своего рода первенствующим в божественном совете. Например, 81/82 псалом: «Поднялся Бог (אֵל) на совете богов (אֱלֹהִים), чтобы творить над богами (אֱלֹהִים) суд: “Доколе будете превратно судить и нечестивцам потворствовать? ‹…› Я сказал: вы – боги (אֱלֹהִים), все вы – сыны Всевышнего (עֶלְיוֹן). И все же вы умрете как люди, как любой из правителей, падете”». В этом тексте иногда видят отголоски некоего древнего политеизма: Эльон (עֶלְיוֹן) порождает некоторое количество божеств (אֱלֹהִים), над которыми властвует Эль (אֵל), позднее отождествленный с Яхве. Так это или не так, утверждать довольно трудно, речь идет о чисто умозрительных реконструкциях и спекуляциях, но, несомненно, для последовательного монотеизма этот псалом (да и не только этот) довольно проблематичен, что заставляло позднейших экзегетов переводить слово «боги» (אֱלֹהִים) как «судьи» или «правители» без особых на то оснований.

Полицентричный монотеизм . Бог Един, это Яхве, но почитается он во множестве мест. Собственно, на этой стадии и начинается история, описанная в книгах Царств. Вот как описывает ситуацию в интересующий нас период Вейнберг (он обозначает библейские книги латинскими названиями, так что II Chr. у него соответствует 2 Пар., а I Reg. и II Reg. – 3 Цар. и 4 Цар.):

Вся совокупность археологических данных – находки в Араде и Бейт-Шеане, Хацоре, Лахише и других местах, эпиграфические материалы… показывают существование и функционирование в Палестине конца II – середины I тысячелетия до н. э. многочисленных йахвистских храмов, святилищ и алтарей, реальное существование принципа «один бог – много храмов»…

Йахвист – Элохист не только упоминает многочисленные йахвистские алтари и святилища, но связывает их создание с деятельностью столь чтимых патриархов, видит в этом богоугодное человеческое деяние. Такое же отношение пронизывает начальную часть – до построения Иерусалимского храма – сочинения Девтерономиста. Он без тени осуждения и с полным одобрением рассказывает о святилищах в Шило и Мицпе, Гивеоне, Гилгале и других местах; то же можно видеть и у Хрониста, у которого место поклонения («высота») в Гивеоне не вызывает ни малейшего возражения (II Chr. 1, 1–5). Следовательно, ветхозаветные историописцы воспроизводят реально существовавшую систему «один бог – много храмов», хотя они сами, особенно Девтерономист и Хронист, были убежденными сторонниками прямо противоположного принципа «один бог – один храм», особенно для времени существования Иерусалимского храма Йахве. Поэтому Девтерономист хотя продолжает упоминать и рассказывать о святилищах в Бейт-Эле, Дане, Шехеме и других местах (I Reg. 12, 27 и сл.; 13, 1 и сл., и др.), но со все более возрастающим осуждением, которое отчетливо проявляется в оценочной формуле: «Только высоты не исчезли…» (II Reg. 14, 4, и др.). Хронист же исключает из своего повествования все упоминания о реально существовавших в допленном Иудейском государстве местных храмов и святилищ, чтобы показать и подчеркнуть незыблемость и постоянство столь важного для послепленной гражданско-храмовой общины, для историописца и его аудитории принципа «один бог – один храм»…