Михаил Майзульс - Между Христом и Антихристом. «Поклонение волхвов» Иеронима Босха

Но и тут Босх пошел своим путем. В отличие от других художников того времени, он отселил Иосифа в какое-то зловещее пространство. Над разваливающимися воротами вырезана из камня жаба (или кувыркается настоящее земноводное?). Внизу по обе стороны от проема изображены танцующие фигуры (идолы?), а сверху установлена небольшая статуя в длиннополой одежде и остроконечной шапке — кто-то из ветхозаветных пророков или какой-то языческий истукан? Такого же идола (только с отломанной рукой) Босх поместил за спиной св. Иеронима, который молится перед распятием в пустыне, среди обломков капища (рис. 75) [232] См. центральную панель триптиха, известного как «Святые отшельники» (ок. 1495–1505 гг.): Ilsink 2016. № 2, P. 122–131, Fig. 2.3. .

Очень похожий двор изображен на триптихе, посвященном Иову, св. Антонию и св. Иерониму. Написанный Босхом оригинал не сохранился, но до нас дошла копия, созданная кем-то около 1510–1520 гг. Перед зловещим порталом с жабой сидит многострадальный Иов, покрытый язвами. Слева к нему подходит группа демонических музыкантов — первый из них одет в белое одеяние с огромными рукавами, похожее на костюм чернокожего короля. А за его спиной из разрушенного строения выглядывает демон с лисьей головой и хищной птичьей лапой. За ним притаились двое клевретов, напоминающих о темноликих злодеях, стоявших за спиной Антихриста [233] Brugge. Groeningemuseum. № 0.209. См.: Ilsink 2016. № 23. P. 392–400; Strickland 2016. P. 128–129. Кроме того, кувыркающуюся жабу и идолов можно увидеть на зданиях, в которых воины бичуют и коронуют Христа терновым венцом. См. внешнюю сторону «Иоанна Богослова на острове Патмос» (Берлин): Косякова 2019. С. 337, рис. 14б. .

Рис. 75. Сверху и снизу слева : Иероним Босх. Поклонение волхвов, ок. 1490–1500 гг.

Снизу справа : Иероним Босх. Святые отшельники, ок. 1495–1505 гг.

Venezia. Gallerie dell'Accademia

На «Поклонении волхвов» разваливающаяся хижина, в которой гнездятся совы, и примыкающие к ней развалины дворца Давида, вероятнее всего, символизировали иудейский закон и еврейский мир, который, в отличие от язычников, не принял Христа [234] Philip 1953. P. 269; Strickland 2016. P. 101–103, Fig. 43. . Ассоциации между ветхим строением и Ветхим Заветом были знакомы художникам того времени. Например, в Малом часослове герцога Беррийского (ок. 1375–1390 гг.) эстафета избранности от Ветхого Завета к Новому, от Израиля к Новому Израилю, от иудеев к христианам изображена в серии сцен, где ветхозаветные пророки демонтируют Иерусалимский храм. Они камень за камнем передают его апостолам, так что в конце от здания еврейского закона остаются одни руины. На его месте воздвигается Церковь (рис. 76) [235] Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. Latin 18014. Fol. 6. Об источниках этого образа см.: Panofsky 1966. P. 135; Wirth 2011. P. 334–335, Fig. 151. .

Более того, в нидерландском искусстве XVI в. сам Иерусалимский храм порой представал как нечистое, языческое, даже демоническое пространство. Прекрасным примером может служить «Изгнание торгующих из храма», написанное около 1570 г. в духе Босха (рис. 77) [236] Copenhagen. Statens Museum for Kunst. № KMS3924. См.: Koppel, Keevallik 2012. № 6. Fig. 37. . Внутри на алтаре видны две статуи — это Моисей и Аарон. В позднесредневековом искусстве фигура Моисея со скрижалями служила главным олицетворением Ветхого Завета — как предшественника христианства, его фундамента. Кроме того, в типологических толкованиях Библии Моисей выступал как один из ветхозаветных типов Христа. На исходе Средневековья католические мастера нередко представляли Иерусалимский храм по образцу церкви. Потому он был переполнен изображениями: рельефами, фресками, витражами, а на алтаре стояли «доски» с библейскими сценами или статуи (в реальном Иерусалимском храме никаких сцен из священной истории и тем более статуй Моисея, конечно же, быть не могло).

Рис. 76. Пророк Иезекииль и апостол Фаддей.

Малый часослов герцога Беррийского, ок. 1375–1390 гг.

Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. Latin 18014. Fol. 6

Рис. 77. Изгнание торгующих из храма, ок. 1570 г.

Copenhagen. Statens Museum for Kunst. № KMS392 4

Однако на изображении, созданном анонимным подражателем Босха, храм предстает как место, где Бог давно вытеснен алчностью, а духовное — плотским: «И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, — дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф. 21:12–13; ср.: Мк. 11:15–16; Лк. 19:45–46; Ин. 2:13–16). У входа рядом с толпой калек-побирушек ведет «прием» зубодер-шарлатан [237] Над ним висит гравюра с печатями — его «лицензия». На ней изображен человек, присевший на корточки с голым задом. В голландском языке того времени глагол beschijten означал и «испражняться», и «обманывать». См. похожего шарлатана на «Возе сена» Иеронима Босха (Косякова 2019. С. 219, рис. 6а). . Справа на улице установлена колонна, а сверху на пьедестале из повернутых к зрителю голых задниц восседает демон-идол со свиной или бычьей головой. Существует несколько версий этой картины. В одной из них на башенке хитрой конструкции (кажется, она увенчана шутовскими бубенцами) реют два алых флага с белыми полумесяцами — символами ислама и иноверия в целом (см. далее). А на темном тимпане над боковым входом изображен демон-калека на двух костылях [238] Tallinn. Kadriorg kunstimuuseum. См.: Koppel, Keevallik 2012. № 6. P. 86–89. Аналогично у Лукаса Кранаха Старшего в том же сюжете (1510 г.) на стене храма, откуда Иисус изгоняет торговцев, помещен рельеф, на котором Геракл убивает кентавра Несса. Рядом — круглый «медальон» с трехглавым драконом самого демонического обличья. Тут иудейский храм предстает как пространство нечистое и иноверное (Dresden. Staatliche Kunstsammlungen). . В подобных сценах иудейский храм, а через него и сама еврейская вера предстают как нечто ветхое и отжившее. Изгнание менял и торговцев было очень популярно в европейской живописи XVI в. Представляя гневного Христа, который очищает от них святое пространство, художники иносказательно говорили об очищении Церкви. Только протестанты призывали освободить ее от «папистской скверны», стяжательства и идолопоклонства, в которых, по их убеждению, давно погряз Рим. Напротив, для католиков храм предстояло очистить от еретической «заразы»: лютеран и кальвинистов.

У Босха в хижине, на пороге которой стоит Антихрист, нет никаких явных знаков, которые ассоциировались бы с иудаизмом. Однако остальные детали подсказывают, что развалины у него олицетворяли одряхлевший закон и мир иноверия, который враждебен Христу.