Михаил Майзульс - Между Христом и Антихристом. «Поклонение волхвов» Иеронима Босха

Матиас Рингманн. Изложение Страстей Христа по четырем Евангелиям ( Passionis Christi unum ex quattuor Euangelistis textum ). Страсбург, 1506 г.

Washington. Library of Congress. № NE1205.G7 R5 1506

Рис. 106. Живой крест, ок. 1420–1430 гг.

The Art Institute of Chicago. № 1936.242

В иконографии XV–XVI вв. он часто появлялся на изображениях Иерусалимского храма [314] Речь идет о Втором храме, который был восстановлен после того, как персидский царь Кир Великий в 538 г. до н. э. отпустил иудеев из Вавилонского плена и позволил им вернуться в Палестину. Это здание было радикально перестроено во времена царя Ирода Великого. Его творение иногда называют Третьим храмом. . Во множестве новозаветных сцен (Введение Богородицы во храм, Благовещение, Сретение, Изгнание торгующих из храма, Шествие на голгофу, Распятие и т. д.) храм символизировал Ветхий Завет и еврейский закон. В зависимости от контекста он выступал то как благородный (хотя и утративший свое значение) предок христианской церкви / Церкви, то как нечистое, а в некоторых случаях даже дьявольское, пространство, символизирующее духовную слепоту иудеев и иноверие в целом.

Как уже говорилось, итальянские и северные мастера нередко изображали храм, в котором юный Иисус проповедовал и откуда позже изгнал торговцев, как многоугольное строение с центральным куполом, увенчанным полумесяцем (рис. 107). Оно напоминало Купол скалы, возведенный арабами на Храмовой горе в конце VII в. [315] Berger 2012. P. 146, 159–161, 164 (n. 8), 165, 187, 241–242, Fig. 9.2, 9.2a. См. также: Rubin 2004. Полумесяцы, которые на исходе Средневековья можно было увидеть в мусульманском Иерусалиме, силой воображения переносили в древний Иерусалим ветхо- и особенно новозаветных времен. И там они уже, видимо, олицетворяли иудейство.

Рис. 107. Разрушение Иерусалима в 70 г. н. э. Полумесяцем увенчан и горящий храм ( Templum Solomonis ), изображенный по образцу Купола скалы, и башня при храме Гроба Господня (он подписан как Calvarie , т. е. Голгофа), которого, конечно, на момент разрушения города римлянами еще не существовало.

Гартман Шедель. Книга хроник. Нюрнберг, 1493 г. (Fol. 63v — 64)

Во времена Босха неизвестный нидерландский или северогерманский мастер написал «Иерусалимский триптих» (1497–1500 гг.). Там здание храма, в котором Иисус проповедует перед еврейскими законоучителями, украшено тремя фигурами всадников. Каждый из них держит в руках стяг: у левого на нем изображен дракон, у правого — звезда, а у центрального — полумесяц [316] Алтарная панель из церкви Богоматери в Гданьске (Ś r.38 NMW). Самый ранний пример полумесяца на Иерусалимском храме можно увидеть на алтарном образе, написанном Мельхиором Брудерламом в 1399 г. (Dijon. Musée des Beaux Arts). Cм.: Berger 2012. P. 159–164, Fig. 9.1–9.3. .

Кроме того, полумесяц регулярно появлялся на головных уборах иудейских первосвященников (рис. 108). Мы видим его и в сценах Страстей, где Анну и Каиафу изобличали как виновников смерти Христа, и в сюжетах из детства Девы Марии и Христа, где храм и его служители еще были окружены ореолом сакральности. В богослужебной рукописи, созданной в Нюрнберге в 1507–1510 гг., полумесяц украшает головной убор Симеона Богоприимца — «мужа праведного и благочестивого», который признал в младенце Иисусе «свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (Лк. 2:25–35) [317] New York. Morgan Library & Museum. Ms. M.905 II. Fol. 21v. Во множестве других сцен Сретения (в частности, у Мельхиора Брудерлама) старец Симеон изображался с нимбом — как святой. . Очевидно, что значение полумесяца зависело от того, кого именно с ним представляли. Это был универсальный знак иноверия. В новозаветных сюжетах он маркировал персонажей, принадлежавших к старому, иудейскому миру. Среди них было множество грешников, врагов Христа, а порой были праведники, признавшие в нем мессию [318] Более того, звезда с полумесяцем порой использовалась в сакральных контекстах — как один из атрибутов Богоматери. Этот образ восходит к 12-й главе Апокалипсиса. Она открывается строками: «И явилось на небе великое знамение: жена, облаченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд». Христианские богословы чаще всего видели в этой «жене» указание на Деву Марию. В той же главе говорилось о том, как архангел Михаил сойдется в битве с драконом — дьяволом: «И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них» (Откр. 12:7). Потому, к примеру, в северофранцузском или фламандском Апокалипсисе, созданном около 1400 г., мы видим «жену» в облике Девы Марии с младенцем Иисусом. Она возлежит, упираясь ногами в полумесяц. Ниже Михаил попирает красного семиглавого зверя, а слева один из ангелов вонзает копье в его седьмую голову, расположенную на конце хвоста. В руках у ангела белый щит с золотым полумесяцем, а над ним — звезда или солнце (London. BL. Ms. Add. 38121. Fol. 20v). . Полумесяц часто появлялся на изображениях древних язычников, например римлян. Во времена Босха этот знак, конечно, ассоциировался с исламом. Однако это не означает, что любой полумесяц обязательно отсылал зрителя к мусульманской угрозе и конкретно туркам-османам.

Рис. 108. Одеяния первого еврейского священника Аарона, брата Моисея.

Гартман Шедель. Книга хроник. Нюрнберг, 1493 г. (Fol. 33).

Рис. 109. Мастер Якова IV Шотландского. Поклонение волхвов. Гент (?), ок. 1515–1525 гг.

New York. The Metropolitan Museum of Art. № 48.149.15

На флагах или гербах, которые в XIV–XVI вв. приписывали одному из волхвов, полумесяц напоминал о его иноверном происхождении. Ведь три короля были язычниками из далеких земель. Они пришли поклониться Христу, а потому олицетворяли обращение — иноверие, ставшее правоверием. Как и в других частях мадридского триптиха, на изображении трех отрядов, сходящихся перед Иерусалимом, Босх одновременно верен иконографии, принятой в его время, и трансформирует ее на свой лад.

В том, что воины одеты на восточный манер, и у одного из них на флажке нарисован полумесяц, для того времени нет ничего необычного и ничего устрашающего. Свиту волхвов часто сопровождал вооруженный эскорт. Однако в целом она скорее напоминала роскошное шествие: придворные или слуги трех королей пышно наряжены, кто-то из них едет на верблюдах, с ними поклажа — дары (рис. 109).

У Босха эти отряды выглядят очень буднично и больше похожи на маленькие армии. В их обличье нет ничего, что прямо связывало бы их с Антихристом. Но и прямой связки с волхвами у них тоже нет. У других фламандских художников свита обычно следует за своими господами — здесь они отделены друг от друга стенами и деревьями. Да и движутся всадники не в сторону Вифлеема. Если не знать других изображений того же сюжета, то мысль о том, что отряды имеют какое-то отношение к трем королям, просто не придет в голову. Когда одного из волхвов представляли чернокожим, в его свите обычно появлялись воины-мавры — здесь они все белы. Все это не дает достаточных оснований, чтобы видеть в восточных отрядах войско Антихриста, нечистых Гога и Магога. Однако Босх, похоже, изобразил эти маленькие армии так, что они скорее похожи на захватчиков, чем на гостей.