Михаил Майзульс - Между Христом и Антихристом. «Поклонение волхвов» Иеронима Босха

Ilsink 2016. № 11, P. 224–235; Косякова 2019. С. 345, Рис. 33 в.

Silver 2001. P. 648 (n. 42). В 1517 г., через год после смерти Босха, Иерусалим был взят турками. Он оставался под властью Османской империи до 1917 г., когда в ходе Первой мировой войны контроль над ним установили британцы.

London. National Gallery. № NG4744. См.: Ilsink 2016. № 14, P. 260–266. Лотта Бранд Филип интерпретировала четырех мучителей Христа как олицетворение всех основных врагов веры. В старике с полумесяцем она видела указание на ислам. А он в то время нередко выступал как символ иноверия в целом (Philip 1969. P. 40). См. также: Wirth 2013. P. 179; Косякова 2019. С. 347, Рис. 35.

Monasterio de San Lorenzo de El Escorial / Patrimonio Nacional, San Lorenzo de El Escorial. № 10014739. См.: Ilsink 2016. № 13, P. 248–259.

Например, в Штаммхаймском миссале (Хильдесхайм, 1170-е гг.) по левую руку от распятого Христа изображена Синагога в юденхуте, Смерть в облике черноликого человека или беса с рыжими волосами, а над перекладиной креста — Луна: красный полумесяц с такого же цвета лицом: Los Angeles. The J. Paul Getty Museum. Ms. 64. Fol. 86.

Capriotti, Ferrara 2014. P. 100.

Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. Latin 512. Fol. 18v. См. текст: Lutz, Perdrizet 1907. P. 36–37.

Архисинагогус — иудейский первосвященник, олицетворявший ветхозаветный закон, встречался в католических мистериях уже в XII в. В игре на праздник Тела Христова из Кюнцельзау (1479 г.) был выведен диспут между Церковью и Синагогусом, а во франкфуртской страстной мистерии 1493 г. Синагогус, стоя во дворе претории, требовал у Пилата казни Христа: «Распни его!» (Харман 2020. С. 77, прим. 18). См.: Koopmans 1997. P. 139–140.

Timmerman 2001. P. 154, Fig. 16; Харман 2020. С. 67, 76, Илл. 4. Об ассоциациях между иудеями и магометанами, в том числе турками, см.: Трахтенберг 1998. С. 158–174.

Речь идет о Втором храме, который был восстановлен после того, как персидский царь Кир Великий в 538 г. до н. э. отпустил иудеев из Вавилонского плена и позволил им вернуться в Палестину. Это здание было радикально перестроено во времена царя Ирода Великого. Его творение иногда называют Третьим храмом.

Berger 2012. P. 146, 159–161, 164 (n. 8), 165, 187, 241–242, Fig. 9.2, 9.2a. См. также: Rubin 2004.

Алтарная панель из церкви Богоматери в Гданьске (Ś r.38 NMW). Самый ранний пример полумесяца на Иерусалимском храме можно увидеть на алтарном образе, написанном Мельхиором Брудерламом в 1399 г. (Dijon. Musée des Beaux Arts). Cм.: Berger 2012. P. 159–164, Fig. 9.1–9.3.

New York. Morgan Library & Museum. Ms. M.905 II. Fol. 21v. Во множестве других сцен Сретения (в частности, у Мельхиора Брудерлама) старец Симеон изображался с нимбом — как святой.

Более того, звезда с полумесяцем порой использовалась в сакральных контекстах — как один из атрибутов Богоматери. Этот образ восходит к 12-й главе Апокалипсиса. Она открывается строками: «И явилось на небе великое знамение: жена, облаченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд». Христианские богословы чаще всего видели в этой «жене» указание на Деву Марию. В той же главе говорилось о том, как архангел Михаил сойдется в битве с драконом — дьяволом: «И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них» (Откр. 12:7). Потому, к примеру, в северофранцузском или фламандском Апокалипсисе, созданном около 1400 г., мы видим «жену» в облике Девы Марии с младенцем Иисусом. Она возлежит, упираясь ногами в полумесяц. Ниже Михаил попирает красного семиглавого зверя, а слева один из ангелов вонзает копье в его седьмую голову, расположенную на конце хвоста. В руках у ангела белый щит с золотым полумесяцем, а над ним — звезда или солнце (London. BL. Ms. Add. 38121. Fol. 20v).

Не напоминала ли она о корпорале (сorporale, от corpus Christi — «тело Христово») — белом квадратном плате, который во время католической мессы расстилали на алтаре? На него ставили патену (блюдо) с гостиями и чашу с вином для евхаристии.

Действительно необычная деталь: два пастуха взобрались на крышу хлева, а третий лезет, чтобы к ним присоединиться и лучше увидеть младенца. На «Рождестве» (ок. 1420–1425 гг.) Робера Кампена и на многих других изображениях двое или трое пастухов заглядывают в хлев с улицы, а над соломенной крышей парят ангелы (Dijon. Musée des Beaux-Arts. № CA 150). У Босха их место заняли пастухи.

Philip 1953. P. 276–280, 285–293.

Strickland 2016. P. 89–97.

Strickland 2016. P. 103

Пастуро 2012. С. 56–58; Dittmar 2009. P. 63–66; Pastoureau 2019. P. 58–63.

Конечно¸ в позднее Средневековье известны случаи, когда привычные сюжеты и образы из христианской иконографии переосмысляли в новом, нецерковном ключе. Например, на иллюстрациях ко многим алхимическим рукописям фигуры Христа, Девы Марии и мучеников олицетворяли превращения металлов и этапы «великого делания» — производства философского камня (Зотов 2020. С. 121–138). Тем не менее читателям таких манускриптов, видимо, было понятно, что «алхимический» Христос — это не сам Христос, Сын Божий и Спаситель, которого они видели на распятиях, а ученая аллегория.

Это композиционное решение регулярно встречалось в нидерландской живописи XV–XVI вв. На одном из «Поклонений волхвов», написанных около 1520 г. Герардом Давидом, современником Босха, два белых короля опустились на колени перед Иисусом, сидящим на коленях у матери. А их чернокожий товарищ стоит поодаль, в окружении нескольких воинов и бородатого мужчины в желтой чалме и с загнутой турецкой саблей (New York. The Metropolitan Museum of Art. № 1982.60.17).

Правда, выглядят они по-разному. Поэтому можно предположить, что колючки на шлеме-тюрбане Антихриста — это негативный знак, пародия на терновый венец, а тернии на воротнике и рукавах третьего волхва — знак пророческий, указание на Страсти, уготованные новорожденному мессии.

Stockholm. Königliche Bibliothek. Codex Holm. 225 A. Fol. 158v. См.: Hamburger 1984. P. 13–14, Fig. 5.

Trexler 1997. P. 135, 138–141, Fig. 38–41.

Позже некоторые католические клирики стали продвигать идею о том, что Америка уже некогда была обращена в христианство апостолом Фомой или Фомой и Варфоломеем. А в начале XVII в. Фелипе Гуаман Пома де Айяла, потомок знатной инкской семьи, который был крещен и воспитывался испанцами, в своей «Первой новой хронике» утверждал, что один из волхвов, отправившихся в Вифлеем, был инком. «Как было сказано, во времена ИНГИ Синчи Рока родился Иисус в Вифлееме. Его родила вечная дева святая Мария. Там же ему стали поклоняться три царя трех народов, которых Бог направил на землю. [То были] три волхва: индеец Мельхиор, испанец Валтасар, негр Гаспар. Так ему поклонялись три царя мира, как [это] следует из Писания и из нашего опыта» (Фелипе Гуаман Пома де Айяла 2011. С. 66). См.: Trexler 1997. P. 138–143.