Техника и вооружение 2005 09

С выпуском К-5М работы по дальнейшей модернизации ШМ в ОКБ-2 не завершились. В марте 1956 г. выпустили эскизный проект по еще одной модификации – К-5С. Базируясь на уже имевшихся результатах пусков, на этом варианте предлагалось радикально решить проблему относительно невысокой эффективности ракет этой системы вооружения. Как отмечал в своих воспоминаниях, написанных в 1980-е гг., генерал-полковник Ю.В. Вотинцев, "Эффективность поражения целей ракетами РС-2УС составляла всего лишь 0.6-0,7».

Действительно, при испытаниях на земле осколки боевых частей этих ракет с пятиметрового расстояния пробивали броневой лист толщиной 10-12 мм. Но это лишь свидетельствовало об уровне поражающего действия собственно боевых частей. Как неоднократно показывали результаты испытательных пусков, ракеты далеко не всегда оказывались на таких расстояниях от цели. Для самолетов, представлявших собой многотонные и многометровые объекты, далеко не каждое попадание осколков ракеты могло оказаться смертельным.

Решение, принятое в ОКБ-2 в начале 1956 г., выглядело действительно радикальным: значительно увеличить массу боевой части ракеты при соответствующей доработке двигателя. По всем расчетам выходило, что эффективность такой «подросшей» ракеты РС-2У значительно повысится даже при сохранении неизменной величины промаха. На К-5С планировалось установить и более совершенный радиовзрыватель, аналогичный разрабатываемому в то же время для ракеты К-6. По расчетам, для поражения тяжелого бомбардировщика достаточно было всего двух ракет, а не четырех, как это требовалось при использовании РС-2У. Стоимость же каждой К-5С лишь ненамного превышала стоимость РС-2У, а значит, затраты на решение боевой задачи снижались почти вдвое.

Но К-5С не состоялась. Сначала не хватило возможностей истребителей-перехватчиков: вдвое более тяжелые ракеты потребовали и более мощных узлов подвески, укрепления крыльев. Позже, по мере приближения летных испытаний К-6, первоначальный интерес к этой работе окончательно угас.

Подвеска ракеты К-51 на пилоне под крылом МиГ-21.

Уже во второй половине 1950-х гг. система К-5 рассматривалась как устаревшая и не планировалась к применению на перспективных самолетах. Однако обстоятельства сложились так, что с некоторыми доработками она стала основой вооружения Су-9 – наиболее скоростного и высотного советского перехватчика первой половины 1960-х гг.

Прототип этого самолета Т-3 предполагалось вооружить более современными ракетами типа К-7 или К-6, но обеспечивающая их применение РЛС «Алмаз-3», как и станции семейства «Изумруд», включала две антенны, что затрудняло ее размещение в сверхзвуковом воздухозаборнике. В попытках довести скорость Т-3 до уровня его аналога со стреловидным крылом, фронтового истребителя С-1, перехватчик оборудовали аналогичным воздухозаборником. Первоначально эти работы носили чисто экспериментальный характер, так как предполагалось. что в небольшом центральном теле не удастся разместить ничего, кроме радиодальномера.

Однако к этому времени в КБ-1 коллектив ОКБ-41 под руководством К.Н. Патрухина, используя наработки по головкам самонаведения крылатых ракет, сумел разработать достаточно эффективную самолетную РЛС ЫД-ЗО, способную, в частности, обеспечить наведение очередной модификации ракет семейства К-5М. Превосходство над ранее созданными РЛС семейства «Изумруд» было достигнуто применением новой элементной базы, намного более мощного передающего устройства и высокочувствительного приемника, реализацией единой антенны Кассегрена взамен двух параболических. Антенну можно было разместить в центральном теле воздухозаборника, что обеспечивало требуемые аэродинамические характеристики и упрощало эксплуатацию. Чуть больше года потребовалось специалистам КБ-1 для того, чтобы пройти путь от первых чертежей до выпуска опытной партии РЛС. По результатам проектно-конструкторских проработок 28 декабря 1957 г. вышло постановление, обязывающее ОКБ П.О. Сухого оснастить Т-3 РЛС ЦД-30 и ракетами К-5М.

Ракетами К-5 и К-5М вооружались перехватчики МиГ-19ПМ (на переднем плане) и МиГ-17ПФУ (на заднем плане).

Для функционирования в более широком диапазоне условий пуска и совмещения с новой РЛС предстояло вновь модифицировать ракету. Очередной вариант получил обозначение К-51 (‘'изделие ИС»), но в ряде документов фигурировало обозначение К-5МС. Доработке подлежали блок питания и аппаратура управления (пятый отсек) ракеты.

С развертыванием работ по К-51 в КБ -1 вновь оказался востребован один из прежних руководителей работ по ракете Д.Л. Томашевич, которого в последний день мая 1958 г. назначили главным конструктором. КБ-1, однако, не располагало достаточной производственной базой для самостоятельного изготовления ракет, поэтому спустя пару недель организация работ вновь претерпела ряд изменений. Приказом Госкомитета по авиационной технике калининградский завод N9455 был определен в качестве опытной базы КБ-1 по К-51. Начальником КБ при заводе назначили М.Е. Екидовича, а техническое руководство возложили на Томашевича. Работавших в КБ-1 А.А. Колосова и Э.В. Ненартовича назначили главными конструкторами комплекса К-51 в целом и системы управления соответственно.

В соответствии с постановлением от 16 апреля 1958 г. применение системы К-51 предусматривалось как в составе авиационных ракетных комплексов перехвата Т-3-51 с размещением на самолете Т-3 четырех К-5М, так и комплекса СМ-12-51 на самолете СМ-12-варианте МиГ-19 с оптимальным для сверхзвуковых условий воздухозаборником с заостренными кромками и центральным телом. Отметим, что постановлением предусматривалось также внедрение системы автоматизированного наведения истребителей «Воздух-1». Использование директорного, а в дальнейшем и автоматизированного режимов наведения истребителя в сочетании с ракетным вооружением превращало перехватчик в первую пилотируемую ступень своего рода зенитной ракеты дальнего действия, сводя роль летчика к минимуму. Выход на летные испытания Т-3-51 и СМ-12-51 планировался, соответственно, в августе и сентябре 1958 г.