Авиация 2000 01

Звено «Кертисов» было выделено из состава 118-й ораэ, а осенью 1942 г. на его базе сформировали 42-ю окаэ (командир- майор Л. С. Шаченков), никак не связанную с упоминаемой выше частью с тем же наименованием. Один из них, по архивным документам, потерпел аварию в октябре, а по свидетельству А. С. Шевчука, тогда старшего техника эскадрильи, был по воздуху перегнан летчиком Ефимовым на аэродром Обозерская и, возможно, в дальнейшем мог быть использован на запасные части для самолетов на других фронтах. Два оставшихся провоевали до 1944 г., когда их включили в состав вновь созданного корректировочно-разведывательного полка. O-52 на Севере корректировали огонь нашей артиллерии днем, не перелетая при этом линии фронта (впрочем, достаточно условной в этих местах), и под сильным истребительным прикрытием. По мере необходимости их перебрасывали с одной точки на другую, штаб находился на аэродроме Белое Море. Интенсивность эксплуатации была невелика. А. С. Шевчук вспоминает, что «Кертисы» не доставляли затруднений ни в боевом применении, ни обслуживании, хотя из-за невысоких летных характеристик встреча с противником в воздухе потенциально не сулила ничего хорошего. Однако повезло, и за все время службы бортовое оружие применять не пришлось. Поломок по вине техники не было, в эксплуатации машина была проста и надежна. Наравне с американскими использовались и отечественные горючесмазочные материалы, что также обходилось без последствий. Большим плюсом стало хорошее радиооборудование самолета. Судя по всему, были установлены фотоаппараты. Дополнительное бронирование отсутствовало. Чтобы предотвратить переохлаждение мотора зимой, в эскадрилье изготовили и установили спереди на капоты НАКА лобовые щиты с прорезями. Конструкция их была очень проста, проходное сечение никак не регулировалось. Других переделок и доработок не было.

Более ни одного O-52 в Советский Союз не направлялось. С завершением переучивания трех корректировочных эскадрилий в б-й заб период подготовки закончился, впереди была боевая работа. Для 12-й эскадрильи начало ее удачным назвать трудно. 29 марта она вылетела по маршруту Иваново – аэродром Плеханово. При промежуточной посадке в Череповце самолет младшего лейтенанта П.Т. Афоничкина перевернулся, сильно повредив одну стойку шасси, стабилизатор и мотор. Оставив разбитую машину, пять корректировщиков в тот же день продолжили свой путь. Уже на подходе к цели на строй O-52 обрушилась пятерка «мессершмиттов». Спасая товарищей, командир звена младший лейтенант П. К.Жилинский таранил одного из противников. Оба самолета рухнули на землю. Жилинский погиб, а немецкий летчик выпрыгнул с парашютом и был взят в плен. Летнаба младшего лейтенанта С. И.Новорожкина при таране выбросило из кабины, но он сумел раскрыть парашют и отделался ушибами. Жилинский был посмертно награжден орденом Красного Знамени.

Оставшиеся четыре самолета 1 апреля перелетели на аэродром Левашово, а спустя три дня – в Сосновку. При взлете в Левашово O-52 командира эскадрильи старшего лейтенанта Ф. А. Проппа, набрав высоту 30 м, потерял управление, свалился на левое крыло и упал на землю; экипаж остался жив. Из Сосновки заметно поредевшая эскадрилья начала свою боевую работу. «Кертисы» корректировали артиллерийский огонь батарей 42-й и 55-й армий, а также Балтийского флота, вели визуальную и фоторазведку вблизи линии фронта, по заданию НКВД забрасывали парашютистов во вражеский тыл (третий человек легко умещался в просторной кабине). Тихоходный, слабо вооруженный и не имеющий бронезащиты самолет днем требовал серьезного прикрытия, но истребители сопровождали заморского «наблюдателя» далеко не всегда. Поэтому «Совы» вполне резонно перешли на ночной образ жизни. На дневные приходилось не более одной шестой от общего числа боевых вылетов.

В ночь на 30 апреля эскадрилья совершила три вылета на корректировку, в ночь на 1 мая – еще три. К 12 мая в общей сложности выполнили восемь полетов ночью – это на три самолета. Вскоре их осталось два – в начале мая на свой аэродром не вернулся экипаж младшего лейтенанта Д. Д. Мухара.

Редкостные «заморские птицы», незнакомые нашим зенитчикам, вызывали огонь и с той и с другой стороны фронта. Это немало досаждало корректировщикам, и 4 мая начальник штаба эскадрильи капитан Новиков был вынужден разослать по частям ПВО сорок фотоснимков O-52.

Для восполнения потерь и работы в светлое время в эскадрилью поступили Су-2. Они и стали с печальным постоянством нести потери, поскольку с точки зрения противника принципиально мало чем отличались от O-52.

Два оставшихся O-52 с номерами 131 и 142 воевали в 12-й окаэ до конца ее существования. 19 июля 1942 г. в нее влили «неудачливую» 50-ю эскадрилью с пятью «Харрикейнами», комэск которой подполковник Н. А. Кочановский и вступил в командование 12-й окаэ. С лета 1942 г. боевая работа велась уже с аэродромов Капитолово и Янино. На плечи «американцев» легла, в основном, ночная корректировка артиллерийской стрельбы и иногда связные полеты днем. Работа достаточно прозаическая. Вот как описан один из вылетов в боевых донесениях 12-й окаэ.

«Ночь с 28 на 29 сентября 1942 г. Вылет в 3 часа 30 минут. Экипаж, летчик сержант Петров, летнаб мл. лейтенант Ф.Ф.Жилин, вызвал огонь по цели №835, дал один контроль, после чего перешел на поражение».

Вылетали O-52 относительно нечасто, за исключением редких периодов активизации. Например, конец сентября 1942 г.: 19-го -один вылет, 20-го -два, 21-го – тоже два (из них один – на счету комэска Н.А.Кочановского и летнаба младшего лейтенанта И.И. Бугаева), 27-го – два, 28-го – три, 29-го – четыре, 30-го – два. За май 1943 г. совершили в общей сложности девятнадцать вылетов на «Кертисах».

После перевода Н.А.Кочановского на перегоночную трассу Аляска-Красноярск командиром эскадрильи стал его заместитель капитан К. В.Захаров. К сентябрю 1943 г. он имел 48 боевых вылетов, часть из них на O-52. В июне того же года эскадрилья пополнилась Ил-2 в варианте корректировщика (Ил-2КР), а ранее «Киттихауками», сменившими «Харрикейны» в роли истребителей сопровождения. Два O-52 продолжали свою скромную, но необходимую работу. Основными районами их действий являлись окрестности Ленинграда – Пушкино, Шлиссельбург, Синявино, Ропша, Гатчина. Опять корректировали огонь артбатарей, вели разведку, иногда сбрасывали листовки по ту сторону фронта.

При полетах днем O-52 прикрывались как собственными истребителями эскадрильи, так и получая эскорт из истребительных полков. Они довольно эффективно защищали корректировщиков. Во всяком случае, оставшиеся «Кертисы» продолжали летать. 13 мая 1943 г. один из них с прикрытием из четырех Ла-5 подвергся нападению группы FW 190. «Лавочкины» отразили атаку, не понеся потерь. 27 мая O-52 и четыре Ла-5 столкнулись с четверкой «мессеров», и опять «Кертис» успешно выполнил поставленную задачу.