Авиация 2000 01

Кроме того, О-52 совершили ещё два боевых вылета в январе и четыре - в июле 1944 г.

В 22-м зап самолеты продолжали летать без опознавательных знаков, в том числе и советских. Лишь в мае 1942 г. командир вновь созданной б-й заб (запасная авиабригада) запретил выпускать в воздух машины без красных звезд. Номера наносились мелом на киле или руле поворота. Известны O-52 с номерами «2» и «3». В 13-й окаэ звезды с белой окантовкой располагались на фюзеляже и с черной – на самом конце крыльев снизу. В 42-й окаэ – звезды без окантовок на киле и, вероятно, снизу на крыле; присутствие их на фюзеляже на фотоснимке не заметно. В 5-й оафаэ -звезды с красно-белой окантовкой на фюзеляже, киле и снизу на крыле.

На снимке самолета, разбитого старшим лейтенантом Орловым в аэрофотосъемочной эскадрилье, можно увидеть уже не только звезды и номера, но и птичку на борту. Была ли это эмблема 5-й оафаэ, прихоть Орлова или просто шутка механика, и реальные цвета пернатого-тайна, которая, вероятно, никогда не будет раскрыта, и мы не настаиваем на предложенном вам цветовом решении.

«Кертис», принадлежавший тресту «Аэрогеология» в начале 50-х годов нес гражданские обозначения СССР-Ф281 на обоих бортах фюзеляжа; СССР – сверху на левом и снизу на правом крыле; Ф281 – сверху на правом и снизу на левом крыле. На фотографии, вроде бы, различим камуфляж, но плохо, и условно будем считать самолет оливковым.

Пропеллер был окрашен в серебристый цвет с эмблемой фирмы-изготовителя на лопастях (у СССР-Ф281 лопасти черные с желтыми законцовками). В литературе не удалось найти информацию об окраске интерьера кабины и шахт шасси, но по воспоминаниям А. С. Шевчука, все они были окрашены серебрянкой. Приборные доски – черные. Стойки шасси – серебрянка, видимые элементы гидравлики – полированная сталь. Крыльевые подкосы и диски колес – серые. Сверху у корня закрылков – белые таблички с красной надписью «No step» («Не наступать»). Зимние лобовые щиты на капотах O-52 в 42-й окаэ, вероятно, зеленые (краска А-24м). Не исключены аэролак АМТ-4 того же цвета или другие защитные краски и лаки.

Авторы выражают благодарность ветерану 42-й окаэ А. С. Шевчуку, поделившемуся фронтовыми воспоминаниями и предоставившему фотографии для публикации, и сотрудникам ЦАМО РФ и РГАЭ, оказавшим большую помощь в работе.

При подготовке статьи были использованы следующие материалы ЦАМО РФ:

Фонд 3 BA on. 4493 д. 10, on. 4495, д. 32, 33. 165, 168, 215,216, 241, 244, on. 4498 д. 17,18, on. 4510 д. 12,15, on. 4511 д. 1; Фонд 7 BA on. 5440 д. 3, 5; Фонд 13 BA оп. 6169, д. 3, 31, 32, 50, 56, on. 6173 д. 7; Фонд 6 ЗАБ on. 1 д.д. 9,10, 41, 72, on. 2 д. 28,30; Фонд 22 ЗАП on. 159869, д. 1, оп. 159870 д. 1, оп. 159872, д. 2, on. 159976, д. 5; Фонд 203 ОКРАП оп. 211995, д. 1, 4, 6, on. 517480, д. 1; Фонд 5 ОАФАЭ on. 268852, д.д. 1, 2,4, 5, оп. 268853, д. 1, 3, on. 268854, д. 2, оп. 752808, д. 1, on. 752807, д. 1; Фонд 55 САМ оп. 920209, д. 2; Фонд НИИ ВВС оп. 485655, д. 298.

Юрий Рыбин (Мурманск)

Командир 2-й эскадрильи 145-го ИАП капитан Л. А. Гальченко. 1941 год. (Фото из архива А. А. Зайцева).

Трижды орденоносец штурман 145-го ИАП майор А. П. Зайцев. Октябрь 1941г.

(Фото из архива А. А. Зайцева).

Эта повесть посвящена двум замечательным летчикам, в самые первые месяцы войны своими боевыми подвигами прославившиеся на Крайнем Севере. Служили они в одном полку, занимали одинаковые должности – были командирами эскадрилий. Самые трудные и ответственные боевые задания, как правило, доверяли им. Они пользовались огромным авторитетом и уважением среди летного состава и являлись живым примером – многие летчики в полку хотели быть похожими на них. Слава об их ратных подвигах посредством фронтовых газет и боевых листков была известна всем воюющим 8 суровых северных широтах.

Но, как часто в жизни случается, к одному из них судьба была благосклонна, а другого постоянно испытывала на прочность. Один выжил в этой кровопролитной войне, стал Героем Советского Союза и жители Заполярного края свято чтут его память. В поселке Молочный, под Мурманском, где раньше располагался аэродром, одна из улиц названа его именем, а в городе Кандалакша – детский интернат. Одно из рыболовных судов Мурманского морского порта гордо носит имя этого летчика – «Леонид Гальченко». Известность другого летчика в составе военно-воздушных сил 14-й армии летом 1941 года была не меньшей, чем имя североморца Бориса Феоктистовича Сафонова на Северном флоте. Но имя Александра Петровича Зайцева, трагически погибшего в один день с Б. Ф. Сафоновым 30-го мая 1942 года могло бы остаться для потомков безымянным и кануло бы в лету, если бы не редкие и небольшие газетные заметки его сына – Александра Александровича Зайцева. Личные боевые заслуги А. П. Зайцева были бы приписаны его однополчанам 1*.

Путь в сталинскую авиацию сормовского паренька Александра Зайцева был такой же, как и многих тысяч советских юношей, поддержавших комсомольский клич «Молодежь – даешь авиацию». Александр родился 2 мая 1912 года в семье рабочего-литейщика. С семи лет остался без матери, как у большинства детей того поколения было трудное голодное детство. После семилетки пошел работать на очень престижную, по тем временам, работу – учеником электромонтажника-слесаря на завод «Красное Сормово». В 1932 году был переведен на новый авиационный завод № 21 в г. Горьком, где накануне войны начнут выпускать знаменитые истребители конструктора Лавочкина, на которых летом сорок первого и будут летать наши герои – Александр Зайцев и Леонид Гальченко.