Журнал «Авиация и время» - Авиация и время 2017 № 02 (158)

22 марта 1913 г. Павленко получил назначение на должность младшего офицера и военлета недавно сформированного 18-го корпусного авиаотряда (КАО) при 1 -й авиационной роте[*** Авиационные роты отвечали за материально- техническое обеспечение авиаотрядов и подчинялись командующим войск военных округов. В 1916 г. были переформированы в авиационные парки.], который базировался на Корпусном аэродроме в Петербурге. При этом по документам он продолжал числиться в 29-м пехотном полку, а 18-й КАО указывался как «фактическое место службы». В течение последующих двух лет его начальником в авиаотряде был штабс-капитан Сергей Бойно-Родзевич — знакомый по Севастопольской школе, в Первую мировую войну ставший Георгиевским кавалером, а в гражданскую — начальником Военно- воздушного флота «белой» армии адмирала Колчака.

Летали пилоты 18-го КАО в то время на «Ньюпорах» IV. Служба не обходилась без трагических случаев. Первой жертвой в отряде стал поручик Михаил Балабушка, рухнувший со своим аппаратом прямо на плац Суворовского городка в Петергофе 18 мая 1913 г. Три дня спустя Павленко выпала печальная миссия выполнить прощальный полет, отдавая последние почести погибшему летчику во время похорон в Петербурге.

Однако присущий летному делу риск не охладил амбиций молодого офицера. Павленко загорелся желанием прославиться и заодно разбогатеть. Дело в том, что в честь 300-летия дома Романовых князь Семен Абамелек-Лазарев учредил «Романовский кубок» и приз в 10 тыс. рублей для летчика, который до конца 1913 г. сможет совершить перелет Петербург- Москва-Петербург, причем сделает это на одном аэроплане «в наикратчайшее время, но не свыше чем в 48 часов».

Несмотря на высокий вступительный взнос (100 рублей[* Эта сумма превышала месячный оклад поручика. За нее можно было приобрести лошадь для повозки или добраться в 1 -м классе парохода из Одессы в Александрию (Египет). А за призовые 10 тыс. рублей — купить приличное имение.]), одних только военных летчиков вызвалось участвовать 28 человек. Не желавший допускать слишком больших рисков, военный министр Владимир Сухомлинов разрешил участвовать только двоим. Тогда воздухоплавательная часть Главного управления Генштаба отобрала четырех наиболее сильных кандидатов, в число которых вошел и Павленко. Далее в дело вступил жребий. Удача улыбнулась нашему герою и начальнику 11 -го КАО штабс-к-ну Павлу Самойло. Конкурентами военлетов стали пилоты-спортсмены, в том числе знаменитый авиатор Александр Васильев.

Возможность попробовать свои силы в перелете Павленко получил только осенью. 30 сентября в 11 ч 16 мин он взлетел с Комендантского аэродрома в Петербурге на своем «Ньюпоре» IV. Поначалу полет проходил хорошо. Однако в 15.00 летчику пришлось совершть посадку у г. Валдай из-за перебоев в работе мотора. Выяснилось, что возникли неполадки в системе подачи масла. Устранение неисправности растянулось до вечера, и ночевать Павленко остался в Валдае. Следующим утром он снова поднялся в воздух и около 8.00 приземлился в Твери для дозаправки. После 2-часовой стоянки Павленко в третий раз взлетел, в 10.53 прошел Клин и около полудня сел на Ходынском аэродроме в Москве. Половина пути была пройдена, но на маршруте самолет попал в сильную болтанку, настолько вымотавшую летчика, что пришлось обратиться к врачам. Тем не менее, после обеда Павленко твердо заявил присутствующим: «Через час я полечу обратно». Пока он отдыхал, самолет призводила в порядок «группа поддержки» во главе с начальником его отряда Бойно- Родзевичем.

Авиаторы с Императором Николаем II возле самолета «Русский Витязь». Виктор Павленко стоит второй справа. Красное Село, 25 июля 1913 г.

Виктор Павленко (в центре) обедает в буфете аэродрома на Ходынском поле после завершения этапа перелета на «Романовский кубок». Москва, 1 октября 1913 г.

Вскоре на аэродром вернулся Павленко и, с трудом отбившись от журналистов, в 15.45 взлетел. Погода была отвратительная, начинался сильный снегопад. Произошедшее далее московская газета «Раннее Утро» описала на следующий день так: «Павленко не обращал внимания на указывавших ему дорогу московских летчиков. Он резко повернул вправо и через пять минут скрылся на горизонте за Петровским парком... Прошло минут сорок. Вдруг около аэродрома показался «Ньюпор»... Сделав круг над Ходынским полем, неизвестный аэроплан опустился у членской беседки. Это был... Павленко. Оказывается, он заблудился и после тщетных попыток найти Петербургское шоссе решил вернуться в Москву».

Пришлось ночевать в Белокаменной. Понимая, что вложиться в отведенные двое суток он не успеет даже при идеальной погоде, Павленко намеревался продолжить перелет вне конкурса. Но разыгравшееся ненастье перечеркнуло и эту возможность. Пилоту с его аппаратом пришлось возвращаться в столицу по железной дороге.

Однако Павленко не терял расположения духа. Он получил «добро» на вторую попытку и решил лететь в свой день рождения. 10 ноября в 12.35 поручик поднял свой «Ньюпор» с Комендантского аэродрома, но смог преодолеть лишь около 83 км, как мотор снова подвел и пришлось садиться у станции Любань. «Раннее Утро» от 12 ноября сообщало: «При спуске аппарат зарылся передней частью в землю и перевернулся... Павленко был освобожден из-под аппарата собравшимися крестьянами. Он отделался при падении лишь незначительными ушибами... Аэроплан пострадал мало...». Авиатору пришлось сменить самолет на крестьянскую телегу, чтобы добраться до станции и вызвать из Петербурга автомобиль, на котором он и уехал.

Следующим утром отчаянный поручик вернулся с механиками, привел в порядок аппарат и снова взлетел. Но на сей раз двигатель вышел из строя окончательно, и всего через 17 км довелось садиться у станции Бабино, причем самолет опять скапотировал. Летчику ничего не оставалось, как погрузить его на железнодорожную платформу и вернуться в Петербург. «Романовский кубок» не выиграл никто.

На этом участие Павленко в перелетах не закончилось. Летом 1914 г. состоялся большой перелет по Балтийскому побережью, в котором участвовали все летчики 18-го КАО. Официально перелет проводился ради испытания пригодности аэропланов для военных целей, получения летной практики, приобретения навыков посадок на незнакомой местности. Однако известный военный летчик Вячеслав Ткачев в своих воспоминаниях выдвинул любопытное предположение, что истинной целью перелета могло быть улучшение репутации столичных авиаторов, т.к. за петербургской авиаротой закрепилось прозвище «монопольной» из-за чрезмерного пристрастия некоторых офицеров к «монопольному» напитку» — то есть к водке, на продажу которой действовала государственная монополия.