Джордж Клейсон - Первый богач в Вавилоне

К вечеру я оказался в гористой местности, такой же необитаемой, как пустыня. Мои верные верблюды изранили ноги об острые камни и теперь шли очень осторожно, на каждом шагу выбирая, куда ступить. Из-за этого мы двигались мучительно медленно. Мы не встретили ни человека, ни зверя, и я вполне понимал, почему они избегают этих негостеприимных мест.

Но дальше нас ждали такие испытания, после которых мало кто выживает и может рассказать о них. День за днем мы упорно продвигались вперёд. Еда и вода кончились. Солнце нещадно палило. К концу девятого дня я соскользнул с седла, чувствуя, что у меня не хватит сил вновь сесть на верблюда и я определённо умру, затерянный в этой безлюдной стране.

Я вытянулся на земле и уснул. Проснулся я лишь с первыми лучами зари.

Я сел и огляделся. Утренний воздух был прохладен. Мои утомлённые верблюды лежали рядом. Я находился в неровной местности, каменистой и песчаной, поросшей какими-то колючками. Ни воды, ни еды для человека или верблюда.

Неужели в этом тишине и безлюдье меня настигнет конец? Голова была ясной как никогда. Тело, казалось, больше не имело значения. Потрескавшиеся, кровоточащие губы, сухой распухший язык, пустой желудок — всё это ощущалось уже не так мучительно, как накануне.

Я осмотрелся, вглядываясь в беспощадную даль, и в голове снова всплыл всё тот же вопрос: у меня душа свободного человека или душа раба? И я с предельной ясностью понял, что если у меня душа раба, я должен лечь тут в пустыне и умереть, и это будет конец, достойный беглого раба.

Но если у меня душа свободного человека, что тогда? Тогда, конечно, я должен вернуться в Вавилон, выплатить долги всем людям, которые мне доверились, вернуть счастье моей жене, которая меня по-настоящему любит, успокоить и утешить своих родителей.

«Твои враги — это твои долги, которые выгнали тебя из Вавилона», — сказала тогда Сира. Да, это так. Почему я не остался и не сразился с ними, как мужчина? Почему позволил жене вернуться в дом отца?

Тут случилось нечто странное. Весь мир словно обрел другой цвет, как будто раньше я смотрел на него через цветную каменную пластину, и вдруг её убрали. Я наконец понял, что по-настоящему важно в жизни. Умереть в пустыне? Не дождётесь! Я увидел мысленным взором, что должен сделать. Первым делом вернуться в Вавилон и встретиться со всеми, кому я должен. Честно сказать им, что после многих лет скитаний и несчастий я вернулся, чтобы расплатиться с долгами — настолько быстро, насколько позволят боги. Вслед за этим я должен построить дом для своей жены и стать таким гражданином, чтобы отец и мать могли мной гордиться. Мои долги были моими врагами, но люди, которым я должен — друзья, они доверились мне и доверили свои деньги.

Шатаясь, я поднялся на ноги. Что мне голод? Что мне жажда? Они лишь мелкие камушки на дороге в Вавилон. Во мне горела душа свободного человека, который возвращается, чтобы победить своих врагов и вознаградить друзей. Я пылал великой решимостью.

Верблюды услышали новые нотки в моём хриплом голосе, и их остекленевшие глаза прояснились. С великими усилиями, после нескольких попыток верблюды поднялись на ноги. Они представляли собой жалкое зрелище, но упорно двигались на север, где, как мне что-то подсказывало, лежал Вавилон.

Мы нашли воду. Мы оказались в более плодородных местах, где на земле росла зелёная трава, а на деревьях — плоды. Мы добрались до Вавилона, потому что душа свободного человека смотрит на жизнь как на череду задач, которые нужно решить, и решает их, в то время как душа раба скулит: «Что я могу сделать, если я всего лишь раб?»

— Таркад, а ты что скажешь? У тебя уже прояснилось в голове из-за пустого желудка? Готов ли ты двинуться по дороге, которая выведет тебя обратно к самоуважению? Ты уже увидел мир в истинном цвете? Появилась ли у тебя желание честно выплатить сделанные тобой долги, сколько бы их ни было, и снова стать уважаемым гражданином Вавилона?

Глаза юноши увлажнились. Он поднялся с коврика:

— Ты показал мне путь; я уже чувствую, как во мне кипит душа свободного человека.

— Дабасир, а что же было с тобой по возвращении в Вавилон? — спросил кто-то из слушателей.

— Где есть решимость, там найдется путь, — ответил Дабасир. — Решимость у меня теперь была, и я начал искать путь. Первым делом я встретился со всеми, кому был должен, и умолял их подождать: не требовать с меня долг, пока я не заработаю достаточно, чтобы расплатиться. Большинство кредиторов с радостью пошли мне навстречу. Кое-кто называл меня дурными словами, но другие предложили помочь; а один оказал именно ту помощь, в какой я нуждался. Это был Матон, ростовщик. Узнав, что в Сирии я был погонщиком верблюдов, он отправил меня к старому Небатуру, торговцу верблюдами, которому наш добрый царь как раз приказал приобрести множество табунов крепких и выносливых животных для великого похода на восток. Работая у Небатура, я использовал своё умение обращаться с верблюдами. Вскоре я выплатил все свои долги — до последней серебряной монеты, до последнего медяка. И тогда наконец смог ходить с гордо поднятой головой, чувствуя себя честным человеком среди людей.

Дабасир снова набросился на еду.

— Коскор, улитка ты этакая, — громко крикнул он, чтобы услышали на кухне. — Еда остыла. Принеси мне ещё мяса, да свежепожаренного, прямо с вертела. И ещё — большую порцию для Таркада, сына моего старого друга: он голоден и будет есть со мной.

Так кончается история Дабасира, погонщика верблюдов в древнем Вавилоне. Он обрел собственную душу, когда осознал великую истину. Эту истину знали и использовали умные люди задолго до его рождения. Она многих вывела из трудного положения и привела к успеху, и дальше будет помогать тем, у кого хватает мудрости понять её волшебную силу. Любой, кто прочитает эти строки, может ею воспользоваться:

ГДЕ ЕСТЬ РЕШИМОСТЬ, ТАМ НАЙДЕТСЯ ПУТЬ.

Колледж Св. Суитина

Ноттингемский университет

Ньюарк-на-Тренте

Ноттингем, Англия

Профессору Фрэнклину Колдуэллу

Британская научная экспедиция

Эль-Хилла, Месопотамия

21 октября 1934 года

Дорогой профессор!

Пять глиняных табличек, найденных в ходе недавних раскопок на территории древнего Вавилона прибыли тем же пароходом, что и ваше письмо. Таблички меня чрезвычайно заинтриговали, и я много часов корпел, расшифровывая их. Мне следовало бы ответить на ваше письмо сразу, но я задержался, чтобы сначала закончить перевод, который приложен к этому письму.

Таблички прибыли в целости и сохранности благодаря вашей умелой консервации и прекрасной упаковке.

История, изложенная на этих табличках, поразит вас так же, как поразила всех сотрудников нашей лаборатории. Изучая далекое прошлое, ожидаешь романтических и приключенческих историй в духе «Тысяча и одной ночи». Но вместо этого мы узнали историю некоего Дабасира и того, как он выплачивал свои долги. Оказывается, за пять тысяч лет жизнь изменилась совсем не так сильно, как можно было бы ожидать.