Джеффри Уэст - Масштаб. Универсальные законы роста, инноваций, устойчивости и темпов жизни организмов, городов, экономических систем и компаний

Хотя этот образ дает полезную метафору смертности компаний, он отражает лишь часть общей картины. Чтобы копнуть немного глубже, нужно определить, что именно мы называем смертью компании, потому что многие из них исчезают в результате слияний или поглощений, а не путем ликвидации или банкротства. В качестве показателя жизнеспособности компании удобно использовать объем ее продаж, исходя из идеи о том, что наличие метаболизма есть верный признак того, что данный организм жив. Тогда можно считать рождением компании тот момент, в который она составляет свой первый отчет по продажам, а ее смертью – момент, в который она перестает это делать. В рамках такого определения компании могут умирать разными способами, в результате разделения, слияния или ликвидации при изменении экономических и технологических условий. Хотя ликвидация часто бывает причиной смерти компаний, гораздо более распространенным механизмом их исчезновения являются слияния и поглощения.

Из 28 853 компаний, котировавшихся на американских рынках с 1950 г., к 2009 г. скончались 22 469 (78 %). 45 % из них были поглощены другими компаниями или слились с ними, и только около 9 % обанкротились или были ликвидированы; 3 % были приватизированы, 0,5 % были выкуплены в кредит, 0,5 % прошли процедуру обратного поглощения, а остальные исчезли «по иным причинам».

На рис. 71–74 приведены кривые выживаемости и смертности для компаний, родившихся и умерших в период, который покрывает использованный набор данных (с 1950 по 2009 г.), в зависимости от длительности их существования [160]. Отдельно показаны кривые для банкротств и ликвидаций и для слияний и поглощений, а также для компаний с разными объемами продаж. Легко видеть, что общая структура этих кривых остается практически неизменной независимо от способа разбиения данных, даже если разбить компании по отдельным отраслям. Во всех случаях число выживших резко падает немедленно после первичного размещения акций на бирже, а через тридцать лет в живых остается менее 5 % компаний. Кривые смертности также показывают, что за пятьдесят лет число умерших компаний достигает почти 100 %, причем почти половина исчезает уже за первое десятилетие. Трудно быть компанией! Как показано на рис. 75, кривые выживаемости хорошо аппроксимируются простой экспонентой. Этот график показывает логарифм зависимости числа выживших компаний от их возраста; при таком отображении график экспоненты представляет собой прямую линию.

Можно было бы подумать, что эти результаты должны сильно зависеть от того, исчезла ли компания в результате слияния/поглощения или банкротства/ликвидации. Однако, как видно из графиков, в обоих случаях получаются весьма схожие экспоненциальные кривые выживаемости и очень небольшие различия в кривых смертности. Также можно было бы предположить, что результаты будут зависеть от того, в какой отрасли работает компания. Например, казалось бы, динамика рынка и состояние конкурентной борьбы в отраслях энергетики, информационных технологий, транспорта и финансов различаются очень сильно. Однако, как это ни удивительно, во всех отраслях мы получаем сходные характеристические экспоненциальные кривые выживаемости и сходные временные масштабы: в какой бы сфере и в каком бы штате ни работали компании, лишь половина из них просуществует более десяти лет.

Это согласуется с результатами анализа, показывающими, что при разбивке компаний на отдельные категории сфер деятельности все они масштабируются приблизительно одинаковым образом. В каждой отрасли получаются законы с показателями, близкими к найденным для всех компаний вместе – то есть тех, которые представлены на рис. 75. Другими словами, общая динамика и общая история существования компаний, по сути дела, не зависят от того, в какой отрасли они работают. Это явный признак того, что здесь действительно работает некая универсальная динамика, определяющая в грубых чертах поведение компаний и не зависящая ни от сферы их деятельности, ни от того, заканчивают ли они свое существование банкротством, слиянием с другой компанией или поглощением. Одним словом, этот результат является весомым аргументом в пользу идеи численной теории компаний.

Рис. 71–74. Кривые выживаемости и смертности американских компаний, котировавшихся на бирже между 1950 и 2009 гг., разбитые на группы по признаку механизма исчезновения (банкротства и ликвидации или слияния и поглощения), а затем на классы разных размеров по объемам продаж. Следует отметить, насколько малы различия между ними

Рис. 75. Зависимость логарифма числа выживших компаний от их возраста, демонстрирующая классическую картину экспоненциального распада, что свидетельствует о постоянном уровне смертности, как показывает прямая линия

Эти результаты поистине поразительны. В конце концов, думая о рождении, смерти и вообще истории существования компаний, которые борются за получение и сохранение своего места на рынке, сталкиваясь с колебаниями, неопределенностями и непредсказуемыми событиями экономической жизни, с мириадами конкретных решений и случайностей, которые приводят к успехам и неудачам, предшествующим их смерти, трудно поверить, что, вместе взятые, они следуют столь простым общим правилам. Это откровение не менее удивительно, чем тот факт, что организмы, экосистемы и города подчиняются общим ограничениям, не зависящим от кажущейся уникальности и индивидуальности истории их существования.