Ричард Докинз - Человек в космосе. Отодвигая границы неизвестного [сборник litres]

Каннингем также работал в Rand Corporation, где занимался оборонными разработками и изучал магнитосферу Земли.

Я обожаю фотографии с миссий «Аполлона». Почти все вы представляете себе огромный научный и технический прогресс, который был достигнут благодаря успеху этих миссий. Поскольку вы сегодня уже слышали много всего про космос, я не буду особенно рассказывать об «Аполлоне-7», я хочу поговорить для разнообразия кое о чем другом. Я решил, что нужно рассказать о философских, психологических, мотивирующих и вдохновляющих вещах, которые обеспечили нам успех тогда, в 1960-х.

Некоторые из этих вещей сегодня, увы, уже не актуальны. Так что я расскажу немного об истории, о старых добрых деньках и поделюсь размышлениями, которые родились из моего опыта. Чтобы говорить о старых добрых деньках, нужно прожить достаточно долго и увидеть, что случилось потом. В этом отношении мне повезло. Для энтузиастов изучения космоса старыми добрыми деньками было, конечно, время «Аполлона».

То был золотой век космических путешествий. История «Аполлона» – это история открытий и приключений. Мы исследовали крайние рубежи – по крайней мере, тогда они были крайними. Мое поколение имело достаточно смелости, чтобы заглянуть на обратную сторону Луны и устремиться в космическое пространство. Мы не уклонялись от неизвестности, мы были готовы рисковать. И это сработало.

Весь мир гордится тем величайшим приключением в истории. Кто-то может спросить: что есть приключение? Мне нравится определение француза Ги Делажа. В 1994 году он собрал пресс-конференцию, на которой объявил, что собирается в одиночку переплыть Атлантический океан. Его спросили, зачем он это делает, и Деланж ответил: «Потому что это приключение». И он объяснил, что приключение должно удовлетворять трем критериям: оно должно расширять границы человеческого знания, содержать реальный смертельный риск и обладать неясными последствиями. Больше я про Делажа ничего не слышал. Но в 1998 году другой француз по имени Бенуа Лекомт переплыл-таки Атлантику.

В XV–XVI веках английские, испанские и португальские мореплаватели пересекали океаны, чтобы возвеличить свое государство. Пять сотен лет назад последним рубежом был Новый Свет. В 1519 году, когда Фернан Магеллан отправлялся в одно из самых великих путешествий в истории, он сказал такие слова: «С железной волей мы начинаем самое смелое из предприятий, чтобы без страха встретить туманное будущее и покорить неизвестное». Это было сказано перед отплытием в первое кругосветное путешествие – первая остановка которого, кстати, была прямо здесь, на Тенерифе. В 1960-е годы мы отправились в плавание по другому океану, берегов которого нам не достичь никогда. Этот новый океан был еще более девственным, чем Новый Свет до путешествий Колумба и Магеллана.

В XX веке мы достигли небес, и нам открылся новый рубеж. И как неизбежно было открытие Нового Света пять веков назад, так же неизбежны и космические исследования. То, что занимало у Магеллана и Колумба годы, астронавты сегодня совершают за 90 минут. Но это не всегда было так. Полвека назад многие предсказывали человеку в космосе катастрофу. Некоторые врачи считали, что у астронавта откажут почки или печень, что его глазные яблоки изменят форму.

На самом деле кое в чем они были правы. Но, несмотря на это, в 1961 году группа американцев решила, что в течение десяти лет мы высадимся на Луну, и об этом было объявлено всему миру. Президент Джон Кеннеди сказал тогда: «Мы высадим человека на Луну и вернем его на Землю в этом десятилетии. И мы сделаем это не потому, что это легко, а потому, что это трудно». Видите ли, президент был готов взять на себя риск. И это был не просто технический риск или игра человеческими жизнями.

В тот момент это был экономический и политический риск. Такой шаг требовал амбициозности и лидерских качеств. В момент произнесения этой речи ни один американец еще не бывал даже на орбите. И все же 45 лет назад мы преодолели этот важнейший в истории Америки рубеж. Всего 193 года прошло между моментом, когда наш флаг взвился на этой планете, и тем, как мы установили такой же флаг на другом небесном теле. Чтобы осуществить это, люди готовы были рисковать головой.

И хотя все члены команды инженеров, руководителей и астронавтов знали о возможности неудачи, мы никогда о ней не думали. Мы участвовали в соревновании, в гонке, и мы отказывались уступать кому-либо или чему-либо. Видите ли, у нас была общая мечта, мы хотели испытать границы человеческих представлений и дерзаний. Именно такое отношение помогло нам преодолеть все трудности на пути осуществления одного из самых смелых предприятий в истории – и не только для американцев.

Весь мир гордится величайшим путешествием, которое когда-либо совершил человек. Любой проект, сравнимый по сложности с «Аполлоном», требует трех вещей: ресурсов, технологий и страстного желания. Порожденные холодной войной, все три фактора сошлись в 1960-е, и мы отправились на Луну. Всего три поколения сменилось между тем, как люди оторвались от поверхности Земли, и выходом Юрия Гагарина на орбиту. Сейчас выросло уже два поколения, для которых выход человека в космос – это строчки в учебнике истории. Некоторые из них могут задаться вопросом: почему на орбиту в ревущей ракете запускали только летчиков-испытателей или пилотов истребителей, разменявших третий десяток?

В то время считалось, что для человека постарше это будет слишком тяжело. Думали, что только относительно юный пилот способен перенести все перегрузки. Мы верили, что это занятие молодых. Сегодня средний возраст астронавта выше 45 лет. В старые добрые деньки нас выбирали, глядя на опыт и квалификации. Мы все были мотивированными, конкурентоспособными – все хотели быть победителями.

Будучи пилотами истребителей, мы прошли отбор длинной военной карьерой, мы провели большую часть жизни лицом к лицу с риском. Это опасная и сложная профессия, она помогает хорошо осознавать, к чему ты стремишься и как этого достичь. И мы знали, что можем доверить друг другу свои жизни. Так как же я стал астронавтом? Что ж, в 1963 году я служил пилотом истребителя в корпусе морской пехоты и одновременно работал над диссертацией по физике в университете Калифорнии.

Оказывается, я был одним из 770 прошедших отбор претендентов и одним из 14 отобранных в третью группу астронавтов. Надо сказать, что многие достойные люди были отсеяны. Никогда не забуду, как нас осталось 34 человека – тогда нас пригласили для оценки физической формы. Мы пробыли там восемь дней. Моим соседом оказался военно-морской лейтенант по имени Боб Шумейкер. После пары дней, глядя на остальных офицеров, я начал понимать, на что замахнулся, и я видел, что Боб просто создан для этой работы. Я думал, что его уж точно выберут.