Ольга Сидорова - Современная литература Великобритании и контакты культур

Последняя из написанных на сегодняшний день книг Эми Тан – ее автобиография «Вопреки судьбе: воспоминания о писательской жизни» (2003). Заголовок частично объясняется в тексте произведения:

немцы и французы, автор нескольких романов и сборников стихов и рассказов, в которых она описывает жизнь чиппева на американском Среднем Западе в течение XX в. Роман «Лекарство от любви» (1984) соединяет в себе 14 историй, рассказанных разными людьми – представителями двух семей союза Горные Черепахи племени чиппева. Жизнь героев, которые впервые появляются в этом романе Л. Эрдрих, продолжается в следующих произведениях писательницы.

Когда я пишу, я начинаю с простого вопроса: «Как все происходит?» Раньше мои мысли по этому поводу оказывали влияние на то, чего я могла ожидать. Но в моей семье существовало два столпа веры: христианская вера моего отца и китайская вера в судьбу моей матери. Представьте себе эти две идеологии как ворота футбольного поля: религия – с одной стороны, судьба – с другой, а мы бегаем между ними, пытаясь отразить любую опасную подачу [Tan, 2003, p. 11].

Автор предлагает не только метафору собственной жизни, но и физического и психологического существования, большого количества реальных людей, эмигрантов и представителей диаспоры, но одновременно героев литературных произведений писателей с гибридной идентичностью.

Обратимся к анализу одного из аспектов творчества Эми Тан – проблеме перевода, которая является принципиальной для ее прозы, выступая одновременно в качестве онтологической проблемы и эстетической сюжетообразующей структуры. Перевод в данном случае понимается не только в узколингвистическом смысле, но расширительно, как перевод культурных, исторических, психологических компонентов в иную семиосферу, в новый пространственно‐временной и культурный континуум.

В качестве материала для анализа используется текст романа «Жена кухонного бога», который, как было упомянуто, представляет собой повествование от первого лица двух героинь: Перл, американки китайского происхождения, и ее матери Винни, приехавшей в США в 30‐летнем возрасте. Винни рассказывает дочери о своей жизни в Китае, и этот рассказ помогает Перл лучше понять не только мать, но и себя, придает ей мужество в решении неразрешимых, казалось бы, проблем. Существование Перл – у спешной женщины, хорошего врача, жены и матери – оказывается, таким образом, связанным и зависимым от незнакомой ей жизни в далекой стране. Образ Винни становится центральным не только в жизни ее дочери, но и в художественном мире всего произведения 27 27 Текст романа состоит из 26 глав, из них монологи Перл – г лавы 1–3 и 25–26, монологи Винни – главы 4–24. .

Винни вспоминает о жизни в Китае, но ее рассказ обращен к Перл, которая плохо знает китайский язык и не представляет себе жизни Китая в 1920–1940‐е гг. Следует отметить, что многие эпизоды и детали рассказа Винни представляют собой реальные эпизоды и детали жизни матери Э. Тан в Китае и реальную историю знакомства ее родителей, как они описаны в автобиографии писательницы. В романе, однако, героиня рассказывает о своей жизни, и именно жанр устного рассказа определяет многие особенности ее повествования, как формальные, так и содержательные.

С формальной точки зрения читатель постоянно осознает присутствие адресата – Перл: монолог Винни – это монолог обращенный ( monologue, not soliloquy ). Кроме того, стремясь создать иллюзию спонтанного рассказа, автор позволяет героине делать паузы, мысленно (и мгновенно) переходить из одного временного пласта в другой и т. д. Приведем лишь некоторые примеры, иллюстрирующие данные положения:

Я никогда не говорила тебе о своей матери? Что она меня бросила? Ах, это потому, что я никогда не хотела верить в это. Может быть, поэтому я тебе и не рассказывала [Tan, 1991, p. 102] 28 28 Далее в этом параграфе ссылки на цитируемое издание будут даваться в круглых скобках с указанием страниц. .

Видишь, у меня не было матери, которая сказала бы мне, за кого можно выходить замуж, за кого нельзя. Не то что у тебя. Хотя иногда даже мать не может помочь дочери, несмотря ни на что. Помнишь того мальчика, без которого, как тебе казалось, ты жить не можешь? <���…> Я и не собиралась говорить: «Я тебя предупреждала». Ничего подобного. Мое сердце тоже разрывалось из‐за тебя (p. 132–133).

В процессе повествования образ Винни расщепляется: Винни – девочка, девушка, женщина, жена жестокого и беспринципного Вен Фу, и Винни – п овествователь, автор, интерпретатор и режиссер рассказа о жизни героини в Китае. Винни‐повествователю приходится объяснять слушательнице, а вместе с ней и читателям особенности социально‐политической, этической, культурной ситуации, в которой странным и необычным кажется все, от мелочей быта до глобальных представлений о смысле жизни. Жизнь героини «прочитывается», реконструируемая памятью повествователя – п очти другой женщины, прожившей в США дольше, чем в родном Китае. Рискнем предположить, что подобная сюжетно‐композиционная структура произведения обусловлена авторской интенцией осуществить перевод одной жизни в терминах другой, приблизить ее к англоязычному читателю, что делает роман «Жена кухонного бога» «дефисным» (англ. hyphenised ) китайско‐американским произведением, которое легко вписывается в мультикультурный американский канон в силу своей гибридной саморефлексирующей природы.

Отметим также, что Винни‐повествователь осознает относительность перевода, о чем она говорит в начале своего рассказа и в конце:

Почти сорок лет я говорила людям, что Хелен – м оя невестка. Но это не так… Но я говорила это не для того, чтобы кого‐то обмануть. Правда была слишком сложной, чтобы можно было ее рассказать. Даже если бы я попыталась объяснить, никто ничего бы не понял (p. 78).

Таким образом, рассказ Винни представляет собой попытку рассказать о жизни героини слушателям, принадлежащим к другой культуре, прояснить для них скрытые механизмы и движущие силы существования человека в не знакомых им обстоятельствах.

Жизнь, которую героиня реконструирует в своих воспоминаниях, – К итай 1920–1940‐х гг. – о писана в романе с почти этнографической точностью, но одновременно избирательно. Так, главы, посвященные жизни Винни в доме родителей до исчезновения матери, отражают точку зрения ребенка, то есть передают ограниченный ряд заведомо неполных, но ярких картин, сохранившихся в памяти маленькой девочки. Начиная с первых глав, Винни‐рассказчица постоянно прибегает к характеристике события (состояния, предмета) с помощью китайского слова, которое, по ее мнению, не имеет адекватного варианта в английском языке: