ВѢЧНАЯ УТОПІЯ.

Отсюда уже мы черпаемъ свое представленіе о старомъ и новомъ государствѣ, о государствѣ деспотическомъ и государствѣ либеральномъ. Несомнѣнно, что идея о государствѣ не имѣетъ исключи-тельно теоретическаго характера. Эта идея, смотря по тому, какихъ взглядовъ насчетъ государства и его роли придерживались стоящіе во главѣ управленія люди, постоянно воплощалась во всѣхъ органахъ общественной жизни, во всѣхъ отрасляхъ администраціи; но существуютъ еще и другія идеальныя представленія о государствѣ, чисто спекулятивныя. Вслѣдствіе неудовлетворительности всѣхъ существующихъ учрежденій, мысль подымается на головокружительную высоту, съ тѣмъ чтобы потомъ броситься въ безбрежный океанъ воображенія. Философъ рисуетъ въ своемъ воображеніи идеалъ. Насколько онъ далекъ отъ дѣйствительности! Идеально не только одно зданіе, о, нѣтъ! сама почва, на которой оно воздвигается, есть идеалъ; однимъ словомъ, это фантазія, это чистое воображеніе. Остроумные люди, путемъ долголѣтнихъ умственныхъ трудовъ открывшіе основныя начала совершеннаго государства, хорошо понимали, что ихъ отвлеченныя воззрѣнія встрѣтили бы очень мало отклика, еслибы они были представлены въ видѣ теоріи или системы. Поэтому они прибѣгли къ другому пріему, къ вымыслу, который сообщаетъ ихъ формуламъ внѣшность реальности. Эта тенденція, состоящая въ томъ, чтобы видѣть ясно то, что можетъ быть уловлено поверхностной картиной, привела къ возникновенію особаго рода литературы, которой мы намѣрены посвятить въ этой книгѣ наше вниманіе. Одинъ изъ новѣйшихъ писателей въ этомъ родѣ въ слѣдующихъ выраженіяхъ защищалъ политическіе романы предъ тѣми, кто сомнѣвался въ ихъ правѣ на существованіе: «Ну, да! я пишу романъ, для того чтобы изложить соціальную, политическую и философскую систему, потому что я глубоко убѣжденъ, что это наиболѣе простая, наиболѣе естественная и наиболѣе понятная форма, для того чтобы объяснить самую сложную и самую трудную систему, потому что я хочу писать не только для ученыхъ, а для всего міра; потому что я сильно желаю, чтобы мою книгу

читали женщины, которыя станутъ неотразимыми апостолами съ того момента, когда ихъ великодушное сердце почувствуетъ истинные интересы человѣчества». И такимъ же точно образомъ, какъ и Кабэ, всѣ эти мечтатели надѣялись посредствомъ фикцій привлечь на свою сторону приверженцевъ, не теряя при этомъ никого изъ поклонниковъ своей системы.

Двойственный характеръ грезъ объ идеальномъ государствѣ крайне затрудняетъ сужденіе о нихъ, и это-то и составляетъ одну изъ причинъ, почему онѣ не всегда были оцѣниваемы по ихъ дѣйствительному достоинству. Наука государственнаго права и эти вымыслы кажутся не имѣющими ничего общаго другъ съ другомъ, и Гердеръ называетъ ихъ, какъ и всѣ другіе подобные разсказы, самыми сухими изъ всѣхъ волшебныхъ сказокъ. Если сказка слишкомъ близка къ дѣйствительности, то она рѣдко заинтересовываетъ; если же она слишкомъ далека отъ дѣйствительности, она ее искажаетъ. Для историка литературы эти романы слишкомъ дидактичны; для политико-эконома они слишкомъ поэтичны и слишкомъ фантастичны. Вслѣдствіе этого компетентные ученые пренебрегали этими произведеніями; что же касается читающей публики, то она, можетъ быть, считала ихъ слишкомъ глубокомысленными.

Мы надѣемся на нижеслѣдующихъ Страницахъ доказать, на сколько все это не такъ. Въ этой книгѣ будетъ представленъ краткій обзоръ утопій всѣхъ временъ, по скольку онѣ имѣютъ практическое значеніе. Изучая эпоху, въ которой онѣ создавались, мы получимъ возможность дать имъ объясненіе. Подобной попытки никто еще до сихъ поръ не дѣлалъ. Этотъ обзоръ представляетъ бѣглый взглядъ на область фантазіи, этой вѣчно подвижной, всегда юной и часто причудливой дочери Юпитера. Это дань исторіи человѣческихъ стремленій къ счастью, къ миру.

Такое изслѣдованіе вдвойнѣ важно для нашего времени, обуреваемаго, съ одной стороны, желаніями и грезами, которыя оно надѣется увидѣть осуществленными, и проникающаго, съ другой стороны, въ суть вещей. Очень полезно изучить, что думали на этотъ счетъ люди, жившіе до насъ, разсмотрѣть, какія восхитительныя картины противопоставляли своимъ неудовлетвореннымъ требованіямъ мыслители и мечтатели прошедшихъ эпохъ, и какимъ образомъ они разрѣшали основные вопросы, относящіеся къ природѣ человѣка, государства и общества. Послѣдуй же за мной, читатель, и приступимъ вмѣстѣ къ этой новой наукѣ, которая, правда, до сихъ поръ не составляла предмета ни одного курса и ни одного экзамена на тѣхъ факультетахъ, на которыхъ изучается право и политическая экономія. Не будетъ однако излишнимъ прибавить къ государственному и международному праву, къ сравнительному публичному и общему праву и т. п... изученіе счастливаго государства. Но прежде всего необходимо разсмотрѣть его съ точки зрѣнія исторической. И такъ тронемся въ путь къ этой хваленой странѣ, какъ она рисуется въ воображеніи,—къ этимъ фантастическимъ государствамъ, къ этимъ счастливымъ государствамъ, гдѣ бы они ни находились, на поверхности ли земли или въ нѣдрахъ ея!

ii.

На этихъ дняхъ мнѣ попалась въ руки книга извѣстнаго англійскаго ученаго Поллока, въ которой заключаются разсужденія о развитіи идеи государства. Первыя выраженія ея меня странно поразили. Въ самомъ дѣлѣ, авторъ начинаетъ свою книгу торжественнымъ привѣтствіемъ Аристотелю, объясняя въ восторженныхъ выраженіяхъ, что ученики должны привѣтствовать своихъ учителей, и что міръ обязанъ грекамъ всѣмъ тѣмъ, что дѣлаетъ жизнь достойной того, чтобы жить. Смѣлая рѣчь! Однако принадлежа къ числу тѣхъ, которые въ часы досуга читаютъ не только Цицерона и Горація, но и Платона, Гомepa и другихъ греческихъ классиковъ, мы присоединяемся, хотя съ нѣкоторыми оговорками, въ гораздо болѣе умѣренномъ тонѣ, къ торжественному привѣтствію, съ какимъ англійскій писатель обращается къ греческимъ писателямъ.

И дѣйствительно, совершенно вѣрно, что для того, чтобы изучить фантастическія представленія о государствѣ, мы должны прежде всего устремить свои взоры на Грецію. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что представленіе объ идеальномъ мірѣ свойственно всему человѣчеству, и возникновеніе подобныхъ представленій мы можемъ прослѣдить въ древнихъ индійскихъ разсказахъ, въ арабскихъ сказкахъ о путешествіяхъ и у всѣхъ другихъ народовъ. Но греки особенно глубоко проникли въ эти идеи. Они именно постарались дать болѣе точное направленіе неувѣренному ходу мечтаній, зарождавшихся во время путешествій;. поэтому то у нихъ и приходится искать начало всему тому, что было писано въ этомъ направленіи въ теченіе послѣднихъ четырехъ вѣковъ.

Читать дальше