ВѢЧНАЯ УТОПІЯ.

Посмотримъ же теперь на эти колоніи. Одинъ уже внѣшній видъ города вполнѣ напоминалъ Городъ Солнца. Находились ли редукціи въ горахъ, или въ безконечно тянущихся степяхъ, въ чащѣ лѣсовъ или на берегу рѣки, они всѣ были похожи одна на другую; испанцы, посѣтившіе ихъ въ концѣ прошлаго вѣка, утверждали, что индѣйцы очень спокойно встрѣчали смерть вслѣдствіе крайняго однообразія внѣшней обстановки и той монотонности, которою была проникнута вся ихъ жизнь. Города никогда не имѣли меньше 2,500 жителей, а въ нѣкоторыхъ насчитывалось до 7000; сельскаго населенія не существовало, такъ какъ надзоръ въ такомъ случаѣ оказался бы слишкомъ труднымъ.

Вотъ передъ нами городъ (или назовите его деревней). Въ центрѣ возвышается церковь, вокругъ нея виднѣется масса соломенныхъ крышъ желтаго цвѣта, а въ сторонѣ коллегія отцовъ, магазины и мастерскія. Улицы, вытянувшіяся въ линію и усаженныя деревьями, большею частью оканчиваются маленькой часовней. Весь городъ построенъ правильнымъ четырехугольникомъ, дома расположены группами, идущими одна за другой; за городскими воротами черепичные заводы выбрасываютъ столбы дыма, издали слышатся удары плотничьяго топора и визгъ пилы. Весь городъ окруженъ непроницаемой изгородью изъ кактусовъ: это очень практичная мѣра. За городомъ находятся земли, отданныя частнымъ лицамъ подъ условіемъ, что они ихъ будутъ обрабатывать, а дальше пахотныя поля, остающіяся невоздѣланными. Какую чудесную картину представляютъ эти сверкающіе тропической роскошью сады съ ихъ золотистыми апельсинными аллеями! Какое прекрасное зрѣлище—эти прелестныя нивы, виднѣющіяся на далекомъ горизонтѣ, эти рисовыя поля съ наливающимися колосьями, эти квадратныя хлопковыя и чайныя плантаціи, а вдали эти волнуемые вѣтромъ стебли сахарнаго тростника! Всюду жизнь и трудъ. Взглядъ не знаетъ на чемъ остановиться,—столь разнообразна картина! и устремляется на скрытую въ тѣни пальмъ часовню или на громадныхъ размѣровъ крестъ. Ландштафтъ по истинѣ чудесный, весь онъ какъ будто набросанъ однимъ взмахомъ. Это настоящій организмъ, различные члены котораго связаны другъ съ другомъ. Таковъ общій видъ редукціи.

Этотъ внѣшній порядокъ вполнѣ соотвѣтствовалъ внутренней гармоніи, распорядку внутренней жизни. Всѣ заботы въ этомъ отношеніи были направлены къ тому, чтобы слить во едино духовное и мірское существованіе. Ненарушимая организація богослуженія и абсолютное повиновеніе священникамъ—таковы, казалось, были самыя прочныя узы общества. Мы не станемъ подвергать изслѣдованію, насколько вѣрно утвержденіе католическихъ путешественниковъ прошлаго вѣка, что дикари очень мало были проникнуты духомъ истиннаго христіанства. Несомнѣнно, что въ головѣ обращенныхъ индѣйцевъ старыя химеры перепутались съ новыми доктринами, и что предразсудки такъ же, какъ и церемоніи играли у нихъ важную роль. Богослуженіе и почитаніе святыхъ производили на дикарей глубокое впечатлѣніе. Ежедневно, до восхода солнца, молодежь, начиная съ дѣтей, отнятыхъ отъ груди, собиралась для пѣнія и молитвы, а затѣмъ совершалась обѣдня для людей взрослыхъ. Чтобы убѣдиться въ числѣ присутствовавшихъ на церемоніи, ихъ всякій разъ пересчитывали; такимъ же образомъ совершалась и вечерняя молитва. По воскресеньямъ богослуженіе обставлялось нѣсколько болѣе торжественно; во время поста служба въ церквахъ начиналась съ наступленіемъ ночи; практиковались также и аскетическія упражненія, которыя однако съ большимъ трудомъ прививались къ этому дѣтскому народу; одинъ оставался въ теченіе болѣе или менѣе долгаго времени въ позѣ распятаго; другой надѣвалъ на себя терновый вѣнокъ; въ большомъ почетѣ были жестокія самобичеванія до крови, которымъ охотно подвергали себя женщины. Одинъ отецъ писалъ: «вѣра должна быть внушаема имъ осязательнымъ образомъ». И въ самомъ дѣлѣ, іезуиты пользовались искусствомъ, какъ средствомъ для распространенія евангелія; они не ограничивались тѣмъ, что употребляли это средство на ряду съ другими; распространеніе христіанства совершалось исключительно этимъ путемъ; искусство составляло настоящую монополію. Въ то время какъ жилища были лишены всякихъ украшеній, церкви и церковныя церемоніи обставлялись великолѣпіемъ и блескомъ; церковная архитектура отличалась большей роскошью; дошедшія до насъ гравюры свидѣтельствуютъ о фасадахъ съ колоннадами и полусводами, гораздо болѣе артистическими, чѣмъ тѣ, какіе мы встрѣчаемъ въ Европѣ въ церквахъ іезуитовъ. На музыку обращалось еще больше вниманія, чѣмъ на архитектуру. Повсюду встрѣчаемъ усовершенствованные музыкальные инструменты, начиная съ органа и кончая скрипкой; повсюду находимъ организованные пѣвческіе хоры, можно сказать, почти пѣвческія общества. Во главѣ всей этой организаціи стояли опытные въ музыкѣ отцы, всегда нѣмцы. Въ дѣвственныхъ лѣсахъ Южной Америки раздавалось пѣніе прекрасныхъ кантатъ духовной итальянской или германской музыки; замѣчательно, что и теперь еще, какъ передаютъ путешественники, можно услышать тамъ эти кантаты, послѣдній слѣдъ, сохранившійся отъ этого государства. Склонность къ танцамъ была также утилизирована для церковной службы и церковныхъ церемоній; великолѣпная процессія трехъ государей и бой св. Михаила съ дракономъ представлялись въ честь Пресвятой Дѣвы и св. Игнатія.

Общественная организація находилась въ полномъ соотвѣтствіи съ организаціей церковной. Нужно было искоренить жадность, глубоко внѣдрившуюся въ сердца этихъ дикарей, какъ это наблюдается у всѣхъ невѣжественныхъ народовъ, и цѣль была достигнута посредствомъ уничтоженія частной собственности. Все сдѣлалось Тупамбакъ , т. е. принадлежащимъ Богу. Такое объясненіе дало возможность скрыть отъ христіанъ жалкій обманъ, допущенный по отношенію къ нимъ, и привести ихъ къ системѣ коммунизма. Частная собственность существовала только на предметы ежедневнаго обихода. Кромѣ того, въ кругъ частной собственности входили также предметы малоцѣнные и такіе, отъ которыхъ владѣльцы охотно отказывались. Такъ напримѣръ, женщины могли оставлять себѣ небольшое количество собраннаго ими хлопка, для того чтобы сдѣлать себѣ лишнее платье; отъ этого онѣ, конечно, легко отказывались, такъ какъ не имѣли никакой надобности въ платьѣ и отказомъ избавляли себя только отъ лишняго труда. Въ тѣхъ случаяхъ, когда обработка земли предоставлялась частному почину, былъ организованъ очень строгій надзоръ за тѣмъ, чтобы уборка урожая съ полей происходила своевременно. Надзоръ этотъ производился однимъ изъ отцовъ и вызывался, по-видимому, крайнею необходимостью. Понятіе о правѣ наслѣдованія было совершенно неизвѣстно, и даже долгое время спустя послѣ распаденія этого іезуитскаго государства трудно было внушить его туземцамъ. Развѣ это не служитъ доказательствомъ, что самыя элементарныя и самыя обыденныя правовыя понятія не имѣютъ всеобщаго распространенія и не вѣчны?