ВѢЧНАЯ УТОПІЯ.

Вся эта общественная жизнь устраивалась и протекала подъ непосредственнымъ воздѣйствіемъ отцовъ: они были правителями, въ ихъ рукахъ сосредоточивалась верховная власть, имъ же принадлежали и атрибуты этой власти съ правомъ налагать наказанія. Въ исповѣдальнѣ отецъ назначалъ эпитемію, а въ качествѣ судьи налагалъ наказаніе; само собою разумѣется, что тамъ, гдѣ устранена частная собственность, могутъ быть только преступленія противъ нравственности. Въ этомъ государствѣ право и нравственность сливались во едино; въ немъ наказанія подраздѣлялись на карательныя и исправительныя (poenae vindicativae et medicinales) такъ, какъ это установлено каноническимъ правомъ (напримѣръ, высылка неисправимыхъ за Парану); но въ этомъ отношеніи іезуиты значительно превзошли желанія философа: Кампанелла рекомендовалъ нѣкоторыя суровыя наказанія, они же въ самыхъ серьезныхъ случаяхъ примѣняли только исправительныя церковныя наказанія (тѣлесное наказаніе, тюрьму). Португальцы удивлялись тому, какъ индѣйцы бросались на землю, получали 25 палочныхъ ударовъ и потомъ цѣловали руку отца или коррежидора. Это напоминаетъ отчасти «поцѣлуй хлыста» у германцевъ въ средніе вѣка. Коррежидоры были помощниками отцовъ и избирались изъ среды населенія. Іезуиты никогда не открывали цвѣтному населенію доступа въ ряды представляемой ими аристократіи, никогда ни одинъ Гуарани не былъ посвященъ въ духовный санъ, но зато они искусно создали должность коррежидора, составлявшую отличіе, стоившее того, чтобы добиваться его. Вся административная власть, на сколько она не сосредоточивалась непосредственно въ рукахъ отцовъ, находилась въ рукахъ коррежидоровъ. Коррежидоръ долженъ былъ блюсти за нравами, слѣдить за тѣмъ, чтобы посѣщали исправно церковь, наблюдать за работой, за распредѣленіемъ жизненныхъ припасовъ. Онъ былъ въ одно и то же время посредникомъ, полицейскимъ и т. п., а во время войны командиромъ вмѣстѣ съ кациками. Это государство располагало дѣйствительно довольно значительной арміей, доходившей временами до 30.000 человѣкъ, которые, по сообщеніямъ современниковъ, были хорошо экипированы, большинство имѣли лошадей, владѣли всякаго рода оружіемъ, умѣли дѣйствовать саблей и ружьемъ; благодаря своему прежнему образу жизни и своимъ стариннымъ обычаямъ, они остались большими мастерами въ дѣлѣ употребленія лассо и лука со стрѣлами.

Таково было христіанское соціальное государство іезуитовъ въ Парагваѣ, организація котораго привела бы въ восторгъ обычнаго обитателя тюремъ Кампанеллу. Дѣйствительно, мы видимъ, что это государство, устроенное на почвѣ реальной, соотвѣтствовало не только основному принципу, но также и многимъ частностямъ идеала Кампанеллы. Уничтоженіе частной собственности, государственное воспитаніе дѣтей, весь административный строй, устройство города, порядокъ выхода на работу, все это до такой степени похоже тутъ и тамъ, что можно было бы предположить, что идеалъ Кампанеллы не остался безъ вліянія на основаніе Парагвайскаго государства. Намъ извѣстно только, что два итальянца, Каталдино и Масета, составили проектъ устройства іезуитскаго государства въ то именно время, когда Кампанелла томился въ неаполитанскихъ тюрьмахъ. Трудно установить, было ли имъ извѣ

стно сочиненіе ихъ соотечественника. Во всякомъ случаѣ нельзя отрицать единомыслія между ними, которое показываетъ, между прочимъ, что излагаемыя нами идеи пустили глубокіе корни въ эпоху наибольшаго противодѣйствія реформаціи, и въ этомъ-то именно и заключается главный интересъ, представляемый коммунистическимъ государствомъ іезуитовъ. Это одинъ изъ самыхъ интересныхъ опытовъ, какіе только извѣстны во всемірной исторіи; его не слѣдуетъ забывать, когда говорятъ, даже въ наше время, о содѣйствіи іезуитовъ въ дѣлѣ рѣшенія соціальныхъ вопросовъ. Они были рѣшены въ этой странѣ, но вся территорія миссій, какъ мы позволяемъ себѣ называть ее, хотя мысль о распространеніи Евангелія отступала тамъ всегда на задній планъ, вся эта область напоминала скорѣе большую богадѣльню, въ которой индѣйцевъ одѣвали и кормили, развлекали и поучали, но въ которой они работали для набиванія кармановъ іезуитовъ. Тамъ все сводилось къ обогащенію общества насчетъ новообращенныхъ христіанъ. Выраженіе «община», безпрестанно повторяемое, есть только классическій терминъ для обозначенія распространенія Общества Іисуса (Incrementum Societatis Jesu); это была энкоміенда въ клерикальномъ обличій.

Естественно, что подобнаго рода государственную организацію приходилось охранять и поддерживать всевозможными способами, и было бы очень интересно познакомиться съ тѣми усиліями, какія дѣлались въ этомъ отношеніи. Но чтобы не отклоняться отъ нашей главной цѣли, позвольте мнѣ ограничиться на этотъ счетъ нѣсколькими замѣчаніями, взятыми изъ сочиненія отца іезуита Ибагнеца. Онъ перечисляетъ въ нѣсколькихъ главахъ средства, къ которымъ прибѣгали іезуиты для защиты своего государства, прежде всего, отъ злоумышленій своего же собственнаго ордена: въ отцы избираются только такіе іезуиты, которые не въ состояніи понять настоящей природы іезуитскаго государства; все прикрываютъ маской религіозности; льстятъ миссіонерамъ и т. д. Далѣе, разныя средства употребляются для защиты государства отъ посягательствъ испанцевъ; для этого стараются дать послѣднимъ ложное представленіе о миссіяхъ, и, чтобы лишить ихъ возможности доискаться истины, устраиваютъ всяческія препятствія тѣмъ, кто пожелалъ бы лично осмотрѣть миссіи, пользуются никому неизвѣстнымъ языкомъ и поддерживаютъ полное согласіе между руководителями. Наконецъ перечисляются средства, съ помощью которыхъ іезуиты стараются оберегать свое государство противъ революціонныхъ вспышекъ, возможныхъ со стороны ихъ собственныхъ подданныхъ: эти послѣдніе знаютъ только то, что полезно для іезуитовъ; въ каждой общинѣ существуетъ организованная партія именитыхъ старѣйшинъ, находящихся въ величайшей зависимости; общинамъ не даютъ возможности сноситься другъ съ другомъ и все съ умысломъ устроено такъ, чтобы индѣецъ не владѣлъ ничѣмъ, кромѣ своей жалкой хижины, и чтобы онъ не былъ свободенъ поступать такъ, какъ ему вздумается. Обстановка, въ которой индѣецъ живетъ, занимаемая имъ комната, время, когда онъ можетъ отдыхать, когда онъ долженъ встать и предстать предъ священникомъ, днемъ или ночью, занятія, которымъ онъ долженъ посвятить себя, распредѣленіе времени, котораго онъ долженъ придерживаться въ теченіе дня, гамакъ, въ которомъ онъ спитъ, молодая дѣвушка, на которой онъ женится, долженъ ли онъ жить вмѣстѣ съ ней или отдѣльно, мѣсто, гдѣ онъ долженъ жить—всѣ его дѣйствія, однимъ словомъ, зависятъ не отъ его доброй воли, а отъ распоряженія священника, рѣшающаго, что онъ долженъ дѣлать. Такимъ образомъ, индѣецъ въ рукахъ іезуитовъ представлялъ неодушевленный предметъ, настоящую машину, приводимую въ движеніе съ помощью внѣшней силы. Сопротивляться этой деспотической волѣ ему запрещалось подъ страхомъ быть избитымъ до полусмерти.