ВѢЧНАЯ УТОПІЯ.

Нужно ли подвергать критической оцѣнкѣ эту смѣлую фантазію? Страна свободы, какъ и всѣ утопіи, есть само совершенство; тамъ нѣтъ никакихъ позорящихъ работъ, каждый самъ себѣ слуга и всякій трудъ служитъ на пользу всему обществу. Это очень возвышенная мысль, но развѣ не такова же она во всѣхъ ассоціаціяхъ. Идея ассоціаціи, какъ извѣстно, не есть открытіе Герцка. Великая проблема рѣшается здѣсь экономическимъ путемъ, именно упраздненіемъ земельной ренты, дохода съ капитала и предпринимательской прибыли, этой опасной троицы, характеризующей нашу наемную систему производства. Все это смѣшивается въ одномъ доходѣ съ труда, изъ котораго отчисляется 35°/ 0на государственныя надобности. Въ свободной странѣ стремятся къ націонализаціи труда, но съ сохраненіемъ трехъ вышеупомянутыхъ экономическихъ факторовъ. Мы имѣемъ предъ собой возвышенный индивидуализмъ, и особенно характернымъ является то, что для предпринимателя должно быть истиннымъ наслажденіемъ жить въ этой Африканской землѣ съ ея сотнями ассоціацій. Ну, а для другихъ? Съумѣютъ ли соединить вмѣстѣ со смѣлою предпріимчивостью также и благоразуміе въ выборѣ дѣйствительно выгодныхъ дѣлъ? Что станется съ возрастающимъ населеніемъ? Развѣ можно удовлетвориться на этотъ счетъ фразой Герцка: «Слишкомъ значительное возрастаніе населенія мало соотвѣтствуетъ той. цѣли, которую имѣютъ въ виду»? Можетъ быть прежніе утописты были проницательнѣе, открыто считаясь съ этимъ вопросомъ.

Въ самую позднѣйшую эпоху появились произведенія нѣсколько иного характера. Послѣ обширной утопической литературы, послѣ того какъ Бебель набросалъ въ своемъ сочиненіи « Женщина », пользующемся въ Германіи со времени отмѣны закона о соціалистахъ большою распространенностью, очень не полную картину государства будущаго и въ то же время затронулъ тысячу постороннихъ вопросовъ, послѣ того какъ Освальдъ Кёлеръ составилъ проектъ конституціи, 57) къ которой долженъ стремиться весь міръ,—вдругъ начали покидать область безграничной фантазіи и возвращаться къ дѣйствительности. Въ самомъ дѣлѣ, современная соціалъ-демократія стала гораздо болѣе требовательной; теперь уже нѣтъ того идеализма, который существовалъ 1600 лѣтъ тому назадъ или 400 лѣтъ тому назадъ, или даже 16 лѣтъ тому назадъ, теперь требуютъ чего-нибудь осязательнаго. Теперь не довольствуются спартанской похлебкой, фаланстерой! Недавно еще повторяли слова Генриха Гейне: для демократіи желательны боги одинаково могущественные, одинаково святые, одинаково счастливые; никакихъ скромныхъ нравовъ или мелкихъ наслажденій, а нектаръ и амброзія, пурпурныя мантіи, наслажденіе и пышность пляски смѣющихся нимфъ, музыка, театральныя представленія, и все это не для кучки привилегированныхъ, а для всѣхъ рѣшительно. Такія притязанія вызвали со стороны людей другого лагеря попытки нарисовать, съ своей стороны, картину государства будущаго 58). Это сдѣлалъ членъ германской свободомыслящей партіи Евгеній Рихтеръ въ своихъ « Соціальныхъ и демократическихъ картинахъ будущаго ». Онъ съ тонкой ироніей показываетъ, какъ всѣ тѣ учрежденія, которыя осуждаются соціалъ-демократами, опять появляются въ новомъ государствѣ. Эта очень распространенная брошюра Рихтера подвергалась жестокой и неоднократной критикѣ, въ особенности со стороны Ф. Меринга и Б. Августа. Въ еще болѣе рѣзкой формѣ рисуетъ Григоровіусъ «Небо на землѣ » въ 1901—1912 годахъ; тутъ изображается озвѣрѣвшая, возбужденная и въ конецъ истощенная голодомъ народная масса, пожи

рающая самое себя; и авторъ находитъ спасеніе, полагающее конецъ этой смутѣ, этой жестокости и этой огрубѣлости, въ обществахъ ветерановъ. На построенной въ 1912 году, въ видѣ искупленія, церкви находится слѣдующая надпись: «Не заблуждайтесь на этотъ счетъ, нельзя издѣваться надъ Богомъ». Небольшая книжка, написанная по внушенію крайнихъ консерваторовъ и озаглавленная: «Какъ это произошло », описываетъ революцію, съ которой Рихтеръ началъ свою брошюрку, и составляетъ до извѣстной степени дополненіе къ первымъ двумъ произведеніямъ. Замѣтимъ, наконецъ, ради полноты и разнообразія, что этими же идеями воспользовался въ послѣднее время, какъ сюжетомъ, нѣкто Готфридъ Долеръ (Dohler) саксонецъ, написавшій драму: «Государство будущаго».

Несомнѣнно, это знаменательный фактъ для нашей эпохи, что подобнаго рода литература имѣетъ столь обширный кругъ читателей на западѣ. Новыя соціалистическія и коммунистическія теоріи находятъ тамъ откликъ, благодаря главнѣйшимъ образомъ тому обстоятельству, что разница между бѣднымъ и богатымъ слишкомъ бросается въ глаза и что такимъ образомъ возбуждается надменность однихъ и отчаяніе другихъ.

Какой бы чрезвычайной ни казалась свободная организація государства, какъ она изображалась въ утопіяхъ, которыя мы разсматривали, но именно только въ наше время суждено было появиться произведенію, прославляющему анархію. Анархія также имѣетъ своихъ поэтовъ. Не многимъ извѣстно, что въ серединѣ этого столѣтія одинъ поэтъ-политикъ, Гарро Гаррингъ, трактовавшій соціальные вопросы въ стихахъ, написалъ поэму «Икарія Кабе », въ которой онъ въ очень многорѣчивой формѣ, какъ это обыкновенно дѣлаютъ всѣ анархисты, рисуетъ неясную, совершенно теряющуюся въ облакахъ цѣль:

«Пусть человѣкъ, далекій отъ всякихъ эгоистическихъ побужденій, поддерживаетъ свое достоинство на землѣ;

человѣкъ—существо свободное, и въ свободѣ онъ можетъ показать, что онъ человѣкъ. То, что онъ добылъ въ полную собственность, принадлежитъ не ему, а отечеству, если оно нуждается въ томъ. Пусть государство занимается распредѣленіемъ тяготы между всѣми людьми».

Затѣмъ тотъ же самый Гарро Гаррингъ возстаетъ противъ коммунистовъ и икарійцевъ.

«При общности имущества въ будущемъ, человѣкъ, мы видимъ, опускается еще ниже, чѣмъ онъ находится въ настоящее время. Безъ сердца и безъ разума, онъ становится вѣчной машиной въ жизни, такъ какъ эта система извращаетъ его душу и онъ дѣлается жертвой самого себя. Его духовная ясизнь подавлена, его умственныя силы—въ полномъ разложеніи, его національность и любовь къ отечеству разрушены и всякая мысль уничтожена. Вотъ почему эта система не можетъ быть жизненной».

Все это допустимо; но, къ сожалѣнію, поэтъ не даетъ никакихъ полояштельныхъ идей и ограничивается лишь тѣмъ, что проповѣдуетъ всюду одну только анархію. Въ послѣднее время анархистская поэзія поднялась однако на высоту настоящаго романа. Шотландецъ Макэй, двадцатитрехлѣтній молодой человѣкъ, авторъ многочисленныхъ повѣстей и переводчикъ соціалистическихъ пѣсенъ Морриса, о которыхъ мы говорили выше, рисуетъ въ своихъ « Анархистахъ :» картину цивилизаціи конца XIX вѣка; это произведеніе составляетъ нѣчто въ родѣ политическаго романа 59). Дѣйствіе происходитъ въ Лондонѣ, куда мы сопровождаемъ Обана ( Auban ), французскаго рабочаго, и сопутствуемъ ему во всѣхъ его странствованіяхъ. Съ его помощью мы не безъ ужаса проникаемъ въ страшныя дебри нищеты и униженія. Оказывается, что какъ восторженные утописты, такъ и современные соціалъ-демократы, далеки отъ истиннаго идеала. Онъ, рабочій Обанъ (т. е. Макэй), обладаетъ гораздо лучшимъ средствомъ для достиженія этого идеала; средство это—анархія. Осуществленіе всѣхъ этихъ проектовъ будущаго означаетъ въ сущности одну только перемѣну господства: сегодня слабый подавляется сильнымъ, завтра, наоборотъ, сильный будетъ угнетаться слабымъ. Анархизмъ же желаетъ уничтоженія всякаго господства! Тамъ, гдѣ дѣйствуетъ сила, тамъ существуетъ и несправедливость; справедливость мыслима при одной только свободѣ. Но о какой же свободѣ говоритъ авторъ? Это свобода, дѣлающая возможной борьбу всѣхъ противъ всѣхъ, отрицающая всякое государство и, въ сущности, всякое общество, и признающая одни только свободные договоры, свобода, не допускающая никакого капитала; это, правда, свобода, признающая соединеніе двухъ лицъ брачными узами на всю жизнь, но въ то же время снисходительно относящаяся къ перемѣнамъ и дозволяющая также свободные союзы на одну ночь, на одну весну и т. д. Никто изъ предшествовавшихъ анархистовъ не заходилъ такъ далеко и не позволялъ себѣ подобнаго прославленія анархіи. Какъ отличаются эти восхваленія отъ тѣхъ идеальныхъ воззрѣній на государство, съ которыми мы познакомились въ этомъ сочиненіи! Какъ грубы они кажутся намъ, когда мы ихъ сравниваемъ съ политическими принципами платоновскаго коммунизма и т. п. Можно подумать, что на долю нашей эпохи выпало унизить идеальныя воззрѣнія соціализма и лишить такимъ образомъ мечты о государствѣ того, что въ немъ было дѣйствительно идеально. Тамъ, гдѣ истинные поэты рисуютъ прекрасную эпоху, всю въ цвѣтахъ и обвѣваемую пріятнымъ тепломъ, предъ Гаррингомъ возстаетъ въ его лихорадочныхъ мечтахъ пустынный, холодный какъ ледъ, міръ, изъ котораго поднимается скелетъ эгоизма.