ВѢЧНАЯ УТОПІЯ.

Этому ненормальному состоянію можно положить предѣлъ, уничтоживъ денежную зависимость; это станетъ вполнѣ возможнымъ, разъ средства производства будутъ предоставлены безвозмездно каждому; тогда то, что нынѣ подъ названіемъ доходовъ съ недвижимости, съ капитала и съ предпріятія вычитается изъ прибыли и расходится по чужимъ карманамъ, пошло бы въ пользу рабочихъ. Это дало бы имъ возможность увеличить свои потребности; спросъ на издѣлія возвысился бы, производства расширились, а съ тѣмъ вмѣстѣ поднялась бы и заработная плата рабочаго и т. д., словомъ общая производительность и богатство постепенно достигли бы такой высоты, о которой мы нынѣ едва ли имѣемъ самое слабое представленіе.

Пока Герцка вполнѣ солидаренъ съ основателями, такъ называемаго, научнаго соціализма — Родбертусомъ, Марксомъ и Лассалемъ; но далѣе пути ихъ расходятся. Представители, такъ называемаго, научнаго соціализма полагаютъ, что рабочему можно помочь только тогда, когда недвижимость и капиталъ, т. е. всѣ средства производства, перейдутъ въ общую собственность, иными словами они требуютъ полукоммунизма, т. е. экономическаго и соціальнаго порядка въ родѣ изложеннаго Беллами въ его интересной книгѣ «Черезъ сто лѣть». Вь прежнее время Герцка, дѣйствительно, былъ ревностнымъ послѣдователемъ, такъ называемаго, ортодоксально-національнаго хозяйства, но теперь онъ не признаетъ ни полнаго, ни полу коммунизма и полагаетъ, что доходы съ земли, капитала и предпріятій могутъ быть окончательно изъяты на основаніи—позволю себѣ такъ выразиться—манчестерскихъ принциповъ.

Что касается выгоды предпринимателя, то Герцка такъ же какъ и Клейнвехтеръ въ своей книгѣ: «Основныя положенія и цѣль, такъ называемаго, научнаго соціализма» (Die Grundlagen und Ziele des sogenannten wissenschaftlichen Socialismus. Innsbruck, 1885 r.),—усматриваетъ народнохозяйственное значеніе предпринимателя въ томъ, что онъ по отношенію къ рабочимъ становится господиномъ и принуждаетъ ихъ къ повиновенію. Экономисты уже издавна сознавали, что обособленный субъектъ ведетъ жалкое существованіе, такъ какъ его единичная сила слишкомъ мала, чтобы одолѣвать препятствія, которыя природа ставитъ ему на пути. Если же нѣсколько человѣкъ соединятся для совмѣстной, составленной по общему плану, дѣятельности, тогда ихъ сила разростается до такихъ предѣловъ, что они въ состояніи производить гораздо болѣе, нежели того требуетъ ихъ общая нужда. Эта совмѣстная дѣятельность нѣсколькихъ субъектовъ требуетъ конечно извѣстной военной дисциплины въ подчиненіи рабочихъ волѣ руководителя, но такого рода дисциплина, какъ намъ извѣстно по опыту, не достигается путемъ доброй воли; сомнѣвающемуся въ этомъ стоитъ только сравнить дѣятельность и способности стрѣлковаго или музыкальнаго общества съ дисциплинированнымъ отрядомъ солдатъ или хорошо организованнымъ оркестромъ. Тамъ, гдѣ господствуетъ рабство, подчиненіе рабочихъ руководящей волѣ достигается путемъ физическаго насилія— посредствомъ кнута. Но и при господствѣ личной «свободы» предприниматель все-таки становится на мѣсто рабовладѣльца, онъ «предпринимаетъ» и «ведетъ дѣло», онъ нанимаетъ рабочихъ и платитъ имъ; при этомъ или явно держитъ ихъ въ повиновеніи, или даетъ имъ понять: «если ты не послушенъ, и не въ точности исполняешь свои обязанности, то будешь уволенъ». Такимъ образомъ, не прибѣгая къ физическому насилію, онъ достигаетъ того, что рабочіе, голодающіе безъ работы, а потому готовые взяться за всякій трудъ, лишь бы имѣть пропитаніе, добровольно берутся за предоставленную имъ работу п охотно подчиняются распоряженіямъ руководителя.

Предпринимателю совсѣмъ не нужно самому организовать работу, т. е. указывать каждому рабочему количество работы и контролировать ея качество, потому что на это есть спеціалисты: фабричные директора, инженеры, мастера ii т. д., трудъ которыхъ оплачивается хозяиномъ наравнѣ съ рабочими. Работодатель или предприниматель въ современномъ народномъ хозяйствѣ, по вѣрному замѣчанію Герцка, не что иное, какъ своего рода пугало, «символъ господства»; ему не нужно даже быть человѣкомъ, достаточно одного пустого понятія, какъ это и бываетъ напримѣръ въ акціонерныхъ и тому подобныхъ обществахъ. Но этотъ господинъ, все значеніе котораго заключается въ абстрактномъ понятіи, будетъ до тѣхъ поръ составлять печальную необходимость, пока рабочіе будутъ рабами, дисциплинированными властью, а не сознаніемъ общей пользы. Потребность въ такого рода пугалѣ доходитъ нынѣ до того, что рабочіе продуктивныхъ обществъ (Шульце-Делича) ставятъ свои собственныя сбереженія— основной капиталъ—«господиномъ надъ собой».

Въ странѣ свободы объ этомъ не можетъ быть рѣчи. Тамъ рабочіе отлично знаютъ, что всякое предпріятіе нуждается въ иниціаторѣ, въ опытномъ руководителѣ, который разработываетъ планъ и указываетъ каждому отдѣльному соучастнику его работу: они добровольно подчиняются руководящей волѣ, соединяются въ общество производителей, а если не имѣютъ въ своей средѣ человѣка съ необходимыми для того знаніями или способностями, то стараются подыскать такихъ людей, которыхъ могутъ назначить руководителями своихъ предпріятій. Вслѣдствіе этого они не нуждаются въ предпринимателѣ, или господинѣ надъ собою, который прикарманивалъ бы весь доходъ съ предпріятія. Наоборотъ, они сами господа общаго предпріятія, и вся прибыль отъ ихъ общаго труда принадлежитъ имъ.

«Мы въ «Странѣ Свободы»—говоритъ одинъ свободный гражданинъ—впервые разрѣшили задачу, какъ слѣдуетъ соединяться для общественной производительности, дисциплинироваться и устраиваться такъ, чтобы доходъ все-такп принадлежалъ намъ, и замѣтьте, именно намъ, рабочимъ, а не капиталистамъ; и такъ, если задача, предпринятая интеллигентными и не совсѣмъ безденежными людьми, удалась (впрочемъ, она не могла не удаться), то въ работодателѣ мы уже не нуждаемся». Такимъ же способомъ, по мнѣнію Герцка, возможно устранить доходъ съ недвижимости. Въ «Странѣ свободы» нѣтъ ни частной, нн государственной, ни иной какой земельной собственности. «Если бы мы нуждались, говоритъ вышеупомянутый свободный гражданинъ, для производительной работы въ работодателяхъ, то ничто не спасло бы насъ отъ отдачи имъ того, что имъ принадлежитъ, какъ хозяевамъ предпріятія, а намъ пришлось бы довольствоваться самымъ ничтожнымъ».

«Я хотѣлъ прибавить, говоритъ тотъ же гражданинъ, что мы и землевладѣльцу должны были бы отдавать должную дань за пользованіе землею, еслибы нуждались въ землевладѣльцѣ для воздѣлыванія почвы, такъ какъ право земельной собственности всегда было основано лишь на томъ, что свободная земля не можетъ быть воздѣлываема.

«Люди нр понимали, какъ можно пахать, сѣять и собирать жатву, если съ этимъ не связано право запретить всякому другому пахать, сѣять и собирать жатву на той же землѣ. Безразлично, кому бы ни принадлежало исключительное право владѣть землей, отдѣльной ли личности, обществу, или націи, но это право обязательно должно было существовать, иначе люди не знали, что дѣлать съ землей. Между прочимъ, было замѣчено, что въ тѣхъ хозяйствахъ, гдѣ одинъ владѣлецъ, хозяйство идетъ успѣшнѣе, нежели въ тѣхъ, гдѣ ихъ нѣсколько. Вотъ почему, съ теченіемъ времени, общественныя земли стали все болѣе и болѣе дробиться и переходить въ собственность отдѣльныхъ лицъ. Но это обстоятельство нисколько не рѣшаетъ дѣла и при нашемъ устройствѣ имѣетъ мало значенія.—У насъ земля—разъ она служитъ не для заселенія, а для обработки — никому не принадлежитъ и свободна, какъ воздухъ!