Виктор Попов - Современная дипломатия. Теория и практика. Дипломатия - наука и искусство

9. Говоря о контактах с небольшими партиями, следует иметь в виду, что посольство не должно преследовать цель установить контакты со всеми партиями. Некоторые из них скомпрометировали себя крайне националистическими взглядами (близкими к фашизму, хотя они и легальные), подозреваются в терроре. Во всяком случае, решение о том, поддерживать ли с ними контакты, должен принять посол.

Есть и еще один вопрос — о связях с представителями националистических организаций, государствами, не признанными всем мировым сообществом или его большинством, скажем Тайванем, Абхазией* Карабахом, ИРА . или его политической организацией. По линии дипломатической, чтобы это не было их признанием, надо от связи уклониться. Возьмем, к примеру, Чечню. Она является субъектом Российской Федерации, и ни одно государство не признало официально ее самостоятельность - это было бы вмешательством во внутренние дела Российской Федерации. Поддержание связи с ней как с субъектом РФ вполне возможно. Единственного, заранее данного решения этого вопроса нет (поддерживаем же мы связи — торговые - с Тайванем, Абхазией), и в каждом конкретном случае такие вопросы решаются центром и послом.

. Встает и другая проблема: а как дипломаты соблюдают все эти правила и не бывает ли случаев, когда они вынуждены пойти на такие контакты с оппозиционными партиями, которые могут вызвать недовольство правительства? К. Гамильтон и Р. Лэнгхорн советуют следующее: «Если дипломат добивается успеха в своей деятельности, как посредник он должен поддерживать доверие к нему правительства, при котором он аккредитован, он может в некоторых странах многое потерять, устанавливая отношения с лицами, находившимися в оппозиции к прежнему режиму, или группами, не пользующимися уважением в обществе» 271 271 Hamilton К., Langhorne R. Op. cit. - Р. 236. . В таком сложном положении, добавляют они, оказался английский посол в Тегеране сэр Антони Паркинс в 70-е годы, накануне свержения шахской власти. Но он смог поддерживать тайные отношения с этими группами, не вызвав подозрения во вмешательстве во внутренние дела страны. «Конечно, если бы эти связи были раскрыты, - пишут авторы, - то отношения Британии с шахом были бы серьезно подорваны» 272 272 Ibid. . Но что сошло с рук сэру Антони, могло бы не сойти другому. Вероятно, когда уже близился крах шахского режима, правительству Ирана было не до тайных связей английского посла с нелегальной оппозицией.

Другой пример такой рискованной дипломатии - деятельность его американского коллеги, посла в Иране У. Салливана. Понимая, что следует найти другие, более достоверные источники информации, он решил посещать тегеранский базар, руководствуясь распространенным мнением, что иранский базар является барометром состояния общества. Но он быстро разочаровался. Иранские торговцы на базаре не желали обсуждать с ним политические вопросы. Как правило, послы воздерживаются от подобной деятельности, а «черная работа» выяснения настоящего положения вещей в таких щекотливых ситуациях, когда надо знать истину, но не обидеть и руководство страны, обычно поручается службе разведки. Рисковать в тайных операциях - это дело разведчиков, а не дипломатов.

Традиционно дипломатия во все времена была

Контакты тесносвязана с торговлей. Дипломатия Киевской с бизнесменами _ г

Руси начиналась с торговли с греками, с заключения договоров, в которых важная роль отводилась правам и обязанностям купечества, их охране, условиям содержания и т.д.

Когда послы и посланники стали личными представителями своих суверенов-монархов, они, занимая высокое положение, начали отходить от торговых дел, которые стали уделом дипломатов низшего ранга или консульских работников. Но торговые критерии государства всегда были естественными для него, и торговая политика

была в конечном счете частью внешней политики государства, а значит, и дипломатии.

Говоря о теории дипломатии, Г. Никольсон различает два главных ее направления: первое - теория военной политической касты, оно склонялось к политике силы, второе - интересовалось политикой, дающей прибыль, и занималось главным образом примирением, компромиссами и кредитами. Представители первой теории верят в способность запугивать, второй — в способность кредита порождать доверие 273 273 Никольсон Г. Указ. соч. - С. 39. .

В идеале торговая политика и дипломатия всегда должны поддерживать друг друга. «Расхождения между торговлей и иностранной политикой государства могли иногда возникать, - пишет английский исследователь Барстон, — из сложившейся практики иметь определенные дипломатические и торговые (отдельно) миссии за рубежом, они отражали тенденцию рассматривать политические и экономические аспекты внешней политики порознь» 274 274 Barston R.P. Op. cit. - Р. 158. . Такое расхождение возникло в СССР при образовании посольств и торгпредств, хотя в большинстве своем, делая общее дело, эти учреждения находят точки соприкосновения.

Несовпадение интересов различных слоев общества может играть свою роль. Так, тайваньское лобби в западных странах выступало за более решительное сближение с Тайванем, а государственная политика тех же стран отдавала предпочтение связям (в том числе торговым) с миллиардным по населению Китаем. Американские фермеры боролись против санкций на продажу зерна Советскому Союзу и в конечном счете добились своего — они были отменены, хотя с точки зрения американских идеологических позиций их следовало бы продолжать. Задача дипломатии заключается в том, чтобы привести торговую политику в одно русло с дипломатией или внести в нее необходимые поправки.

Торговая политика может стать и прямым инструментом дипломатии. Однако вплоть до окончания Второй мировой войны дипломаты несколько свысока относились к торговым миссиям и коммерции. В МИД Франции, например, рассматривали дипломатов, занимавшихся экономическими и торговыми проблемами, как дипломатов «второго класса». В Англии существовал определенный барьер между дипломатами и консульскими работниками, призван-

ными в большей степени, чем другие дипломаты посольства, заниматься коммерческими делами.

Только после начала интеграционных процессов в Европе, а потом и в других частях света, после возникновения «международной торговой дипломатии» (которая ознаменовалась в 1947 г. учреждением ГАТТ, а в 1964 г. - ЮНКТАД) дипломатия занялась по-настоящему проблемами экономики и развития торговли. Процесс этот шел не без сопротивления со стороны части дипломатов, которые считали, что сферой их деятельности является внешняя политика, защита интересов государства в целом, а не той или другой фирмы, отдельного торговца. «Это довольно противная вещь - иметь дело с торговлей», - заметил один американский посол относительно недавно, когда глав дипломатических миссий западных стран спрашивали, каков объем торговли их государства со странами их пребывания. Только немногие могли ответить на этот вопрос. Как сказал один посол, «это не мое дело - заниматься торговлей» 1. «Мой предшественник, - говорил другой (британский) посол, - был повергнут в шок, когда узнал, что он должен заниматься коммерцией, это было не намного хуже, чем пригласить его стать продавцом магазина» 2. Профессор Харр, дипломат, в своей книге «Профессиональный дипломат» пишет: «Все послы очень интересуются политическими событиями и устанавливают персональные контакты на самом высоком уровне страны пребывания. Далеко не все они так же заботятся о менеджменте и больших компаниях» 3.