Константин Асмолов - Не только ракеты: путешествие историка в Северную Корею

Впрочем, тут проще вспомнить даже не построенную за 9 месяцев улицу «Рёмён», а стройки на северо-востоке страны: Туманган вышла из берегов, значительная часть населенных пунктов была смыта полностью, и до зимы надо было успеть авральными темпами построить несколько десятков тысяч домов, ибо холода в этом районе несильно отличаются от сибирских. Справились, причем, судя по виду домов, они были похожи на те, что мы наблюдали в колхозе.

Кстати, большая часть строителей в КНДР – солдаты Народной армии, которая не только армия, но и универсальный кадровый резерв.

Вообще, обозревая панораму города с Монумента идей чучхе или по иным видам с высоты, очень хорошо видно, как быстро меняется Пхеньян. До определенного времени это был город серого и некрашеного бетона. При Ким Чен Ыне то ли сам бетон, то ли здания стали красить в розовый, желтый или зеленый цвет. Поэтому очень четко видно, как много нового было построено за пять лет правления Маршала.

Традиционная застройка в черте города остается, но очень часто она прячется либо за высоким забором, так что ее не видно из машин, или на склоне холма и как бы в яме. Либо, как и в Москве, для того, чтобы ее увидеть, надо сворачивать в переулки. Но похоже, что ей постепенно приходит конец, потому что строительный бум продолжается. Приехав через полгода после визита 2016 г., я видел несколько новостроек, которых ранее не было, – днем из окна отеля видны движущиеся краны, а ночью – зарево от работающих сварочных аппаратов.

Правда, снесли и некоторое количество «сталинских» строений, хотя, по мнению моих коллег, они были приличного качества, и в целом можно обратить внимание, что новостройки периода Ким Чен Ына – это уже не «типичный сталинский ампир».

Триумфальная арка. Обратите внимание на количество машин

В этом контексте, однако, интересно вот что. Такие темпы требуют соответствующего развития производства стройматериалов. К сожалению, моих навыков не хватает на то, чтобы представить, как именно северянам удается строить с такой скоростью. На панельные блоки это не похоже.

Остаются вопросы о качестве стройматериалов и инфраструктуры, как и о том, насколько северокорейский сокточжон (скоростной бой) по результатам и внутренней структуре соответствует южнокорейскому ппалли-ппалли (давай-давай). Песок и гравий для строек вроде бы добывают со дна реки, одновременно укрепляя ее русло, но часть моих знакомых во Владивостоке, посмотрев на пхеньянский бетон, сказали, чтобы я не нервничал. Несмотря на то, что смешивают его практически вручную, он получается весьма прочным.

В кварталах новостроек магазины находятся на первых этажах, но вывески особенно не заметны, а в некоторых случаях и не висят. Частично это – доля бдительности, а частично – подход, который можно свести к фразе «местные и так знают, куда ведет эта дверь, а чужакам вообще знать это необязательно».

Новые дома имеют пандусы для инвалидных колясок, во дворах детские площадки, но мне показалось, что окружающей новостройки инфраструктуры маловато, и дома стоят довольно тесно – так, как их ставят в Китае. Вообще, визуально новые кварталы Пхеньяна напоминают какой-нибудь город-миллионник в провинции Кёнсан или в китайском Цзилине.

О том, что квартиры в новых домах очень просторны по старым меркам, говорят многие, и из-за этого северокорейские лоджии часто пустые, а дома выглядят безжизненными. Как заметила одна из респондентов, северокорейцы очень часто не представляют себе, как заполнять такое совершенно непривычно большое для них жизненное пространство. Да и барахла для устройства «типичного балкона» у них нет, люди привыкли жить при меньшем комфорте и меньшем просторе, и поэтому, например, по словам моих коллег, когда члены северокорейской семьи скандалят, они часто выходят на балкон и начинают выяснять отношения там. В ситуации, когда у нас, скорее, закрываются и говорят при закрытых дверях.

Гостиница «Корё»

Заметим, что первая группа современных домов, проспект Кванбок, была построена в еще 1989 г. широкой улицей по единому плану. Это был один из проектов в ответ на сеульскую Олимпиаду-88, как и прошедший в том же году в Пхеньяне фестиваль молодежи и студентов.

Тогда же начали строить и «пирамиду» гостиницы «Рюгён», которую, по словам гидов, в 2018 г. таки откроют. Однако, по иным источникам, похоже, с ней всё грустно. Так как здание не находилось на консервации, за тридцать лет простоя там немного «поплыл» бетон, и внутренние лифтовые шахты стали непригодны для использования. Теоретически эту проблему можно было бы решить с помощью навесных лифтов, а пока, как сказали мне, «некоторые этажи уже работают».

Недалеко от гостиницы «Корё» за бетонной стеной находится еще один квартал элитных домов, где живут сотрудники ЦК. Здание ЦК также в этом квартале, но в глубине и с улицы его нормально не видно.

Рёмён ночью

Как обстоят дела с регулярной подачей электричества не в элитных районах – неясно. Например, в гостинице «Пхеньян», как и в ряде иных мест, где селились российские студенты и специалисты, горячую воду и свет давали утром и вечером. Видимо, в основном свет подается только в определенное время, что служит основой для мифов о бутафорских домах, в которых свет загорается по единому щелчку выключателя. Правда, говорят, что продолжительность подачи света постепенно растет.

В стране, не считая Пхеньяна, половина домохозяйств отапливается углем (чаще всего в брикетах) и дровами. Но солнечные батареи тоже видны: говорили, китайская стоит 50 долларов, но меньше служит. Своя батарея стоит 100 долларов, но имеет большую гарантию. Большинство ламп, которые прилагаются к этим источникам энергии, – диодные.

Число фонарей на солнечной энергии в Пхеньяне постепенно увеличивается – во второй приезд они постоянно бросались в глаза. Кроме того, видел на крышах «израильский вариант» водогрейки, когда такая батарея стоит на крыше, и ее хватает на то, чтобы снабжать конкретную квартиру электричеством и горячей водой – хотя отнюдь не в таком количестве, как в Израиле. Впрочем, по словам А. Ланькова, в приграничной зоне такие батареи – почти на каждой крыше, а в колхозе, в который мы ездили, они казались основным источником энергии наряду с биогазом.