Константин Асмолов - Не только ракеты: путешествие историка в Северную Корею

Кроме того, я дал им совет добиваться не столько заключения с США мирного договора по итогам перемирия, сколько заключения дипломатических отношений. С точки зрения автора, стоило бы ориентироваться на советско-японский опыт, когда отношения есть, а мирного договора нет.

Во-первых, такая смена требований избавляет нас от реальной кучи проблем, которые связаны с техническим вопросом замены Соглашения о прекращения огня Мирным договором. Не забудем, что формально КНДР всё-таки воевала с ООН, а не с Соединенными Штатами: Трумэн в свое время сделал всё, чтобы избежать прямого вовлечения Америки в войну (как, кстати, и Мао, но другими средствами), и Соединенные Штаты сами по себе формально воюющей стороной не были, даже несмотря на водружение американских флагов и подавляющее количество американских войск по сравнению со всеми остальными.

Поэтому Соглашение о прекращении огня 1953 г. формально подписал не командующий американскими войсками, а командующий войсками ООН. А Южная Корея соглашение подписать отказалась и формально продолжала воевать до начала 1990-х.

Во-вторых, наличие дипломатических отношений между двумя странами, по сути, равнозначно признанию того, что между ними существует состояние мира, ибо во время войны дипотношения разрываются.

В-третьих, таким образом можно, наконец, восстановить ситуацию перекрестного признания, о котором договаривались 25 лет назад.

Северяне, однако, в ответ на это сказали так: мирный договор или дипломатические отношения – это не более чем мелкие тонкости, это внешняя форма. Главное, чтобы у американцев была воля к диалогу, а этой воли к диалогу нет, в чём состоит главная проблема.

На другой лекции контраргументы к моим тезисам были более развернутыми: не путайте войска ООН и Объединенное командование, которое действует на Юге сейчас. Генсек ООН не имеет финансовых и военных полномочий, и вообще резолюция о вступлении ООН в конфликт была принята без СССР и КНР, так что Соединенные Штаты злоупотребили своими правами. Когда же советский представитель вернулся в ООН, Громыко заявил, что мы не признаём резолюции, принятые в его отсутствие.

(В общем, с пониманием того, как работают международное право и международные организации, у северокорейцев проблемы, и это одно из следствий того, что «железный занавес» работает в одну сторону.)

Затем, статья 60 Соглашения о перемирии требовала закрепить его итоги на международной конференции, но попытка сделать это в 1954 г. в Женеве провалилась. И организовали это не ООН, а Соединенные Штаты. Документ подписывали США вместо ООН, и, таким образом, де-факто ООН уже не участвовала в процессе урегулирования ситуации.

Затем, на заседании ООН 1975 г. была принята резолюция о роспуске командования и выводе войск ООН. Однако для этого требовался альтернативный вариант (не уверен, что мне излагают реальную картину). В 1976 г. американцы создали Объединенное командование войск США и РК и начали использовать обе вывески, так что одна подменяла другую. Поэтому сегодня де-факто южную половину ДМЗ охраняет не командование войск ООН, а исключительно американо-южнокорейские войска. Это является для нас основанием требовать мирного договора именно с Америкой.

Что же касается российско-японского кейса, то там были налицо зафиксированные отношения победителя и побежденного. Япония подписала капитуляцию. В нашем же случае война продолжается, так как Северная Корея вышла из Соглашения о прекращении огня в 2016 г. (после долгих обещаний выйти), а Соединенные Штаты технически вышли из него гораздо раньше, когда в 1958 г. в нарушение соглашений начали размещать на полуострове новые виды вооружений, включая тактическое ядерное оружие.

Между тем де-факто состояние войны между двумя ядерными государствами нуждается в специальном урегулировании, имеющем форму мирного договора. Вот только США хотят сохранить перемирие, потому что его проще превратить в новый конфликт, который, по их мнению, может закончиться поглощением Севера Югом.

Вообще же градус противостояния Америке весьма велик. Утверждается, что история противоборства США насчитывает 150 лет, и Новую историю в КНДР, напомню, отсчитывают от потопления «Генерала Шермана». «У нас все от мала до велика ненавидят америкашек», но как только я собрался сделать стойку и задал вопрос, идет ли речь о ненависти к Америке вообще (точнее, вы ненавидите мигук (Америка) или мичже (американский империализм)), быстро уточнили, что ненавидят «американский империализм», а не любого американца. Так что когда недруги Пхеньяна говорят о культивации там ненависти к Америке, в этом есть такая же доля передергивания, как в трактовке стихотворения Симонова «Убей немца!» как призыва убивать всех немцев подряд.

И заметим, что смена мичже на мигук в официальной риторике периодически происходила – например, когда в КНДР приезжала М. Олбрайт, и визит прошел довольно конструктивно, о чём сама экс-госсекретарь потом писала в своих мемуарах [87].

Южанам же «отказывают в субъектности». Корейская ядерная проблема воспринимается северокорейцами не как региональная, а как северокорейско-американская (заметим, в последнее время эту точку зрения начинает откровенно озвучивать Пекин), но, с точки зрения северян, межкорейские отношения также не могут быть урегулированы без соответствующих изменений в отношениях КНДР и США.

То, что Южная Корея не подписала Соглашение о перемирии, объясняют не противоречиями между Ли Сын Маном и Вашингтоном, а тем, что Сеул как марионетка просто не имел полномочий что-то подписывать.

То, что Ли Сын Ман и Пак Чжон Хи имели серьезные проблемы с Вашингтоном, воспринимается ими тяжело, даже историками: «Вы что, хотите сказать, что Южная Корея проводила самостоятельную политику?» Хотя при этом Пака, с одной стороны, обвиняют в низкопоклонстве, с другой, многие верят, что к его смерти приложило руку американское ЦРУ.

Северянам, похоже, действительно непонятна модель «чемодана без ручки» (нести тяжело, но бросать всё равно нельзя), на которую рассчитывал Ли Сын Ман и которую и сегодня собирается использовать кое-кто в южнокорейском консервативном истеблишменте. Не понимают они и модели «хвост виляет собакой», хотя во время всего президентства Обамы на фоне его «стратегического терпения» толкающей стороной был не Вашингтон, а Сеул. А ведь это серьезно бьет по аналитическим и прогностическим возможностям, потому что их уровень представлений об Америке реально напомнил мне разговоры с некоторыми американскими аналитиками, искренне видящими на Севере натуральный Мордор.

Между тем, разбирая нынешние перспективы ситуации на полуострове, я понимаю, как сильно Вашингтон зависит от Сеула с точки зрения предоставленной информации. Возможности компетентно собирать данные о положении дел в КНДР Америка не имеет. В лучшем случае, речь идет о данных технической разведки, но и они нуждаются в интерпретации. И мне кажется, что разговоры о «превентивном обезоруживающем ударе» во многом строятся на скормленных Штатам южнокорейцами представлениях о том, что под влиянием санкций в КНДР тяжелый политический и экономический кризис, так что публичное военное унижение режима немедленно спровоцирует массовое выступление против него.