Константин Асмолов - Не только ракеты: путешествие историка в Северную Корею

Как можно разрешить текущую ситуацию? Признать реальность. Север и Юг – две совершенно разные системы. Можно сделать ставку на войну, но кто в ней победит? А можно – сохранить каждую из них в рамках мирного объединения внутри конфедерации. Впрочем, если война, то мы к ней готовы.

Ключевой момент нашей стратегии – это создание мирной обстановки на полуострове, которая осуществляется по двум направлениям. Во-первых, сдерживание опасности ядерной войны со стороны США. Во-вторых, это улучшение межкорейских отношений общими усилиями и открытие широкого пути к объединению.

Существует два метода объединения: силовой и мирный. Один предполагает войну и угрозы, другой – путь соглашений. Кроме того, объединение может быть самостоятельным или с опорой на внешние силы. Линия Ким Ир Сена говорит о мирном и самостоятельном объединении. Пусть сами корейцы будут хозяевами процесса. Это право хозяина означает необходимость самостоятельно определять условия объединения, нести ответственность за свои действия и играть ведущую роль в процессе. Только такой вариант отвечает интересам всех соотечественников.

Технически наша политика опирается на три основных документа. Три принципа, достигнутые в 1972 г. на первой встрече представителей Севера и Юга; концепция Демократической Конфедеративной Республики Корё, выдвинутая в октябре 1980 г. (одно государство, два правительства. Верховное народное собрание с равным числом депутатов от Севера и Юга и двумя сопредседателем); сделанная на базе идеи великой национальной консолидации программа из десяти пунктов, предложенная в апреле 1993 г.

Товарищ Ким Чен Ын в отчетном докладе на 7-м съезде ТПК наметил курс: высоко нести знамя самостоятельности и мирное объединение в конфедерацию. Можно сказать, что он предвидел импичмент Пак Кын Хе и выступил с предложением улучшения межкорейских отношений. Эти улучшения основаны на четырех аспектах.

Первое – основа на договоренностях Севера и Юга. Здесь имеется в виду как документ 1972 г., так и итоги саммитов 2000 и 2007 гг., где требовалось установить систему обеспечения мер конкретных форм сотрудничества, как то: поиск разъединенных семей, репатриация политических заключенных, курс на взаимное доверие и уважение, мероприятия в гуманитарной и культурной сферах.

Второе – неизменность линии. В отличие от РК, где курс меняется (в большую или меньшую сторону) с каждым новым руководителем, при этом испытывая влияние политического курса США, наша позиция в целом неизменна. Мы продолжаем линию Ким Ир Сена, который незадолго до смерти планировал межкорейский саммит. И Ким Чен Ир, несмотря на ненормальную реакцию Юга на смерть вождя и последующее поведение во время «трудного похода», сформулировал ту же линию. Сейчас ее продолжает Маршал, мудро руководя процессом.

(С точки зрения автора, речь отчасти – о суженном выборе возможностей. Но в целом лектор, скорее, прав. Таких скачков, которые были при смене власти от Но Му Хёна к Ли Мён Баку, северокорейская межкорейская политика не проводила никогда.)

Третье – эта политика приемлема для соседей. Имеется в виду зарубежье в целом. Она имеет поддержку России и Китая, которые считают, что проблемы корейцев должны решать сами корейцы. Против только США. К тому же конфедерация сохраняет интересы всех игроков, но при этом в отличие от силовых методов гарантирует защиту.

Четвертое – новая политика обеспечена нашей мощью. На момент раскола страны США были единственным ядерным государством и хотели объединить Корею с учетом своих стратегических интересов. На том этапе мы настаивали на мирном диалоге, но Соединенные Штаты продолжали свою линию, и тогда мы разработали ЯО.

Далее пошли вопросы, хотя началась дискуссия с моей реплики в ответ на попытку затронуть тему импичмента Пак Кын Хе с точки зрения классической антипаковской пропаганды, включая слухи о том, что земли в ДМЗ были заранее раскуплены южнокорейскими магнатами после того, как шаманка предсказала скорый крах Севера. Пришлось прочитать им короткую лекцию о внутриполитической ситуации на Юге и о том, что те документы, которые «иллюстрировали» влияние «шаманки» на экс-президента, наоборот, касались раннего периода правления Пак, когда она придерживалась умеренных позиций. Не стоит думать, что импичмент вызван массовым недовольством межкорейской политикой Пак. Среди лозунгов массовых демонстраций они почти не встречались. Куда большую роль сыграли внутренняя политика президента, особенности ее личности и фракционная борьба в консервативном лагере.

Лектор не так чтобы со мной согласился, но сказал, что, по мнению Севера, причина импичмента – антинародная политика Пак и ее низкопоклонство перед США и Японией, которая проявилась в политическом кризисе, связанном с вианбу, где она пыталась «перевернуть страницу», закрыв вопрос компенсацией ценой в 1 млрд йен.

Я задал вопрос: Что лектор думает про нового президента РК Мун Чжэ Ина и его политику?

Ответ де-факто повторил реактивную позицию применительно к США: мы пожмем руку тому, кто нам ее протянет.

Нас не особо интересует, что и как будет делать Мун во внутренней политике. Мы хотим только того, чтобы новый президент с уважением относился к накопленной базе договоренностей. А будет он демократом, популистом или фашистом – не так важно. Пак Чжон Хи был тот еще фрукт, но в 1972 г. он говорил об объединении, и потому нам важно, возжелает ли Мун объединения в северокорейской трактовке. И Но Му Хён, несмотря на все претензии к нему (правда его в «низкопоклонстве перед Западом» не обвинили), поддерживал дух соглашений 2000 г. и даже провел второй саммит (о том, что этот саммит был проведен за два месяца до истечения его полномочий, лектор не упомянул).

По северокорейскому мнению, Мун избрался потому, что выступал за улучшение межкорейских отношений и против размещения THAAD. И мы хотим, чтобы наши соседи не подстрекали к конфронтации.

Я, правда, отметил, что по двум указанным вопросам высказывания Муна были достаточно амбивалентными. И Хван сказал, что видит маркер, который покажет, готов ли Мун на действительно серьезные шаги. В настоящее время, многие сферы межкорейского сотрудничества блокированы санкциями от 24 мая 2010 г., введенными Ли Мён Баком после обнародования официальной версии о гибели корвета «Чхонан» в результате действий северокорейской подводной лодки. Если Мун отменит эти санкции – значит, его заявления о диалоге не пустословие. А если он будет говорить о диалоге, предлагать какие-то гуманитарные проекты, но при этом не уходить с темы санкций, то не будет ему ответа.

Я согласился с этим и обратил внимание на любопытную деталь. Пересмотр расследования относительно гибели парома «Севоль» Мун объявил, и, по некоторым данным, следствие получило неформальный приказ искать компромат на Пак Кын Хе или хотя бы доказать, что «секта спасения» была связана с администрацией президента. Однако новое расследование по корвету не анонсировалось, а между тем именно с него стоило бы начать указанный Хваном процесс. Известно, что после инцидента Россия направила в РК группу военных экспертов, чей отчет оказался засекреченным. Судя по некоторым утечкам, его результаты не совпали с официальной южнокорейской версией, и говорили, скорее, о несчастном случае и трагическом стечении обстоятельств, связанном с тем, что корвет зацепил винтами рыбацкую сеть, которая вытащила лежащую на дне мину. Если придать эти данные огласке, то выходит, что умышленно корвет никто не топил, и, значит, санкции были неверным решением.