Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

«Подстрелили брата?»

«Как пить дать! Уж несколько лет меня все подмывало. А тут сижу на крыше, смотрю, идет по улице, кто бы вы думали? Брат! А у меня в руках ружье. Ну, выстрел был красавец, скажу не хвастая! Уложил его, чисто как кролика. Ух! Ну и здорово! Век не забуду».

Бойд Каррингтон был превосходным рассказчиком, с актерским мастерством. Мы все рассмеялись и почувствовали облегчение. Сэр Уильям сказал, что хочет перед обедом принять ванну, и не спеша направился к себе.

Когда он удалился, Нортон выразил наши общие чувства, восторженно воскликнув:

— До чего хорош!

Я поддакнул, а Латтрелл сказал:

— Да, славный малый.

— Что ни делает, все с блеском, — продолжал Нортон. — За что ни возьмется, во всем успех. Умен, прямодушен, а главное — человек действия. Победитель.

— Да, бывают такие счастливчики. Всегда преуспевают. Во всем им везет.

Нортон потряс головой:

— Нет, сэр, тут не везение. — И многозначительно процитировал: — «Не звезды, милый Брут, а сами мы…» [164] Вильям Шекспир «Юлий Цезарь», акт I, сцена 1. (Пер. М. Зенкевича).

— Может быть, вы и правы, — сказал Латтрелл.

— Во всяком случае, то, что он унаследовал «Неттон», — большое везение, — сказал я. — Какое изумительное место! Но он непременно должен жениться. Ему одному там будет очень одиноко.

Нортон засмеялся:

— Жениться и обосноваться? А вдруг жена начнет его тиранить…

Какая непростительная оплошность! Вообще-то в его замечании ничего особенного не было. Но в данной ситуации оно прозвучало крайне бестактно, и Нортон все понял, едва эти слова сорвались с его губ. Вернуть бы их назад! Нортон замялся, что-то пробормотал и смущенно умолк. Ужасно неловко вышло.

Потом мы с ним разом заговорили. Я плел какие-то глупости насчет вечернего света, а Нортон предложил партию в бридж после обеда.

Полковник Латтрелл оставил наши потуги без внимания и сказал странным, лишенным всякого выражения тоном:

— Нет, Бойда Каррингтона никто тиранить не посмеет. Он не из тех, кто позволит себя тиранить. Он молодец. Настоящий мужчина.

Мы с Нортоном готовы были провалиться сквозь землю… Нортон снова залепетал о бридже. И тут крупный сизарь захлопал крыльями у нас над головами и опустился на ветку неподалеку от террасы.

— Вот он, вредитель, — сказал полковник Латтрелл, поднимая винтовку.

Не успел он прицелиться, как голубь взмыл и сел на другое дерево, где выстрелом его достать уже не представлялось возможным.

В тот же миг внимание полковника привлекло шевеление травы вдали, на склоне холма.

— Черт побери! Опять кролик глодает яблони. А ведь я огородил их проволокой.

Он поднял ружье и выстрелил.

В тот же миг раздался пронзительный вопль. Кричала женщина. Потом крик захлебнулся наводящим страх бульканьем.

Ружье выпало из рук полковника, он сразу как-то обмяк.

— Боже мой! Дейзи… — сорвалось с дрожащих губ.

Я уже мчался по лужайке, Нортон — за мной. Я подбежал, опустился на колени. Да, миссис Латтрелл. Все понятно, она, стоя на коленях, подвязывала молодую яблоньку. Трава здесь высокая, и полковник, конечно, мог видеть только движение травы. Да и освещение уже было неверное. У миссис Латтрелл было прострелено плечо, и из раны вовсю хлестала кровь.

Я посмотрел на Нортона. Зеленый, словно привидение, он стоял, прислонившись к дереву, и, казалось, вот-вот потеряет сознание.

— Не выношу вида крови, — виновато сказал он.

— Немедленно сходите за Франклином. Или приведите сиделку, — отрывисто приказал я.

Он кивнул и припустил во всю мочь.

Первой — причем невероятно быстро! — явилась сиделка, и тотчас же деловито и умело остановила кровотечение. Вскоре подоспел и Франклин. Миссис Латтрелл отнесли в дом и уложили в постель. Франклин перевязал рану и пошел звонить лечащему врачу Латтреллов. Сестра Крейвен осталась с больной.

Я перехватил Франклина, как только он переговорил с врачом.

— Как она?

— Ничего, выкарабкается. К счастью, рана не опасна. Как это случилось?

Я ему рассказал.

— Понимаю. А где полковник? Наверное, убит горем. Думаю, ему больше нужна помощь, чем ей. Сердце у него больное.

Мы отыскали полковника в курительной. Он сидел в оцепенении, губы бескровные, пугающе синие.

— Дейзи? Она… как она? — еле слышно выдавил он.

— Все будет хорошо, сэр. Не надо волноваться, — бодро сказал Франклин.

— Я… думал… кролик… глодает кору… Как же я мог… так ошибиться. Да еще это солнце в глаза…

— Бывает, сэр, — спокойно сказал Франклин. — Я с такими вещами сталкивался. Позвольте-ка дать мне вам что-нибудь подкрепляющее. Кажется, вы не слишком хорошо себя чувствуете.

— Спасибо, мне уже лучше. Можно мне… можно пойти к ней?

— Пока не стоит. С ней сестра Крейвен. Не тревожьтесь. С миссис Латтрелл все в порядке. Сейчас приедет доктор Оливер, он скажет вам то же самое.

Я оставил их вдвоем и вышел на свежий воздух. День клонился к закату. По тропинке навстречу мне шли Джудит и Аллертон. Он склонился к ней, и они чему-то смеялись.

И это после трагедии, которая только что разыгралась у меня на глазах! Меня охватил гнев. Я резко окликнул Джудит. Она посмотрела на меня с удивлением. Я им рассказал о том, что произошло.

— Странное происшествие, — вот и все, что сказала моя дочь.

По-моему, она ничуть не была взволнована, хотя и следовало бы, подумал я.

Аллертон вообще повел себя возмутительно. Кажется, воспринял все как забавную шутку.

— Да… так старой карге и надо! Интересно, старина Латтрелл специально в нее метил?

— Разумеется, нет! — отрезал я. — Несчастный случай.

— Знаем мы эти несчастные случаи. Очень уж они бывают кому-то на руку. Нет, и вправду, если старина Латтрелл намеренно целил в нее, снимаю перед ним шляпу.

— И в помине этого не было, — раздраженно сказал я.

— Не следует быть таким уверенным. Лично я знаю двух мужей, застреливших собственных жен. Один якобы чистил револьвер. Другой, по его словам, целился шутки ради, когда произошел случайный выстрел. Он, якобы, не знал, что револьвер заряжен. Обоим сошло с рук. По-моему, прекрасный способ освободиться от постылых и несносных жен.

— Полковник Латтрелл, — холодно сказал я, — человек совсем другого склада.

— Однако вы же понимаете, что он обрел бы желанную свободу. Они, часом, не поссорились, а? — ввернул Аллертон, надо сказать, к месту.

Я с досадой отвернулся, стараясь в то же время скрыть замешательство. Этот Аллертон как в воду глядел. Первый раз за все время мне в душу закралось сомнение.

Встреча с Бойдом Каррингтоном не только их не развеяла, но и еще больше укрепила. Он, по его словам, ходил прогуляться к озеру. Когда я ему рассказал о том, что случилось, он сразу спросил: