Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

Через какое-то время поток образов стал иссякать, и у меня появилось ощущение, что я опустел. Мужчина, ноги которот я обхватил, зашатался и опустился на пол. Терапевт помог мне встать и поддержал меня. Я слышал, как бьется его сердце. Впервые в жизни я сознательно слушал биение сердца.

Когда я приехал домой, я испытывал несказанное облегченно. Так многое вдруг стало ясно. Мое основное чувство, которое я никогда не решался почувствовать, но которое долгие годы моей жизни было для меня определяющим: я убийца, насильник ... исчезло или было осознано. После участия в группе, то есть уже четыре года, зтих образов у меня больше не возникало, за исключением одного раза. А раньше они были постоянными спутниками моей жизни.

После этого переживания базовое недоверие к жизни исчезло, и с тех пор я чувствую себя намного увереннее в моей профессии консультанта по вопросам предпринимательства, и моим клиентам теперь легче мне доверять.

Большое спасибо и всего доброго,

М.

Главное в расстановочной работе - не расстановка. Некоторые пациенты идут на расстановку, чтобы что-то осталось позади, но на самом деле потом это оказывается перед ними, поскольку, как и многие другие психотерапевтические подходы, работа с системными расстановками тоже помогает встретиться с исключенными и диссоциированными аспектами души и интегрировать их.

Пусть в этом примере так и остается неясным, кто в семье пациента агрессор и кто его жертвы. Примечательно совпадение образов насилия, которые видел пациент, с предполагаемой судьбой сестры другой) участника группы.

Как терапевт, я последовал за болью и импульсами к движению пациента. Он сам с громким криком упал на колени. Поскольку его поза соответствовала земному поклону, я поставил перед ним заместителя и положил руки пациента на его ступни. Так он. повинуясь собственному порыву, совершил освободительный поклон. В этой позе он оставался до тех пор, пока снова не успокоился.

Наверное, нет ни одной немецкой семьи, которую не затронули бы последствия войны и времен нацизма — и если ее члены были прямо или косвенно причастны к злодеянием нацистского режима, и если они были жертвами преследования и террора, и если они терпели голод и нужду в связи с военными действиями, высылкой, пленом и т.д. и были вынуждены так или иначе справляться с потерями. Последствия этого времени и сегодня снова и снова обнаруживаются в поколениях внуков и правнуков. В этом контексте можно рассматривать не только многие душевные болезни, такие как депрессии или психозы, но с большой долей вероятности и многие физические заболевания. Поскольку сегодня доминирует медицинская модель болезни и врачебные действия лишь в редких случаях учитывают контекстуальные факторы возникновения и сохранения болезней и симптомов, эти взаимосвязи редко принимаются во внимание и должным образом анализируются.

Освобождающая любовь

(пациентка с рассеянным склерозом 21 21 21 Рассеянный склероз — это хроническое заболевание центральной нервной системы с непредсказуемым, часто прогрессирующим течением. При рассеянном склерозе поражаются головной мозг, зрительные нервы, спинной мозг, что приводит к нарушению соответствующих функций организма. (Прим. науч. ред.) )

Перенятой вине и ее искуплению может быть положен конец, если потомкам удается перед лицом произошедшего с любовью и уважением встретиться как с жертвами, так и с агрессорами, и дать в своем сердце место и тем, и другим.

Рассказ пациентки:

В январе 2004 года я по совету моего натуропата приехала к Вам, чтобы сделать семейную расстановку. Моей проблемой была моя болезнь — рассеянный склероз.

К тому моменту этот диагноз был у меня уже семь лет. Болезнь протекала приступами. В то время физически я чувствовала себя достаточно хорошо, но моя душа взывала о помощи.

На второй день семинара я вызвалась на расстановку. Я рассказала о себе и своей родительской семье. Мы начали работу, и я выбрала заместителей для моей матери, отца и меня самой. Моя заместительница отвернулась от матери и все время смотрела в пол.

В разговоре с Вами я рассказала, что мать моей матери, то есть моя бабушка, повесилась. Почему, я в тот момент сказать не могла, поскольку у нас об этом никто ничего не говорил, даже когда я спрашивала.

Тогда Вы сказали, что мне нужно выбрать кого-нибудь на роль бабушки, и она должна лечь на пол. Когда в расстановке появилась бабушка, моей заместительнице вдруг стало очень плохо. Она начала плакать и смотрела только на нее. Она медленно подходила к ней все ближе и при этом все больше сгибалась. Невдалеке от нее она остановилась и сказала: «Я хочу лечь к ней».

Вы согласились и посмотрели на меня, поскольку я сидела рядом с Вами. Когда моя заместительница легла рядом с бабушкой, моя мать подошла ближе и тоже встала на колени рядом с ней. Одновременно с этим я, сидя на стуле, начала так сильно дрожать всем телом, что Вы меня обняли и крепко держали, пока я снова не успокоилась. Тогда Вы объяснили другим участникам, что может означать эта картина.

По всей видимости, в родительской семье моей матери произошло что-то страшное. Возможно, было совершено преступление. Но поскольку я ничего больше не знала и была не в состоянии работать дальше, Вы прервали расстановку в этом месте. Еще Вы посоветовали мне поспрашивать в семье и тогда, может быть, прийти еще раз.

В течение следующих дней дома мне было очень плохо. Я не могла ни спать, ни есть, ни работать. Я не могла отделаться от той расстановки.

Через неделю я снова была на приеме у моего натуропата. Я рассказала ему о расстановке и о том, как я себя чувствовала. Он начал со мной своего рода разговорную терапию. В конце концов он снова подвел меня к тому, чтобы я продолжила работу, и поддержал меня в моих поисках в родительской семье.

В апреле 2004 года я снова приехала к Вам в качестве пациентки. Должна сказать, что с очень смешанными чувствами. С одной стороны, я немного радовалась, но с другой - очень боялась.

Опять же на второй день я вызвалась для работы, но в этот раз мы начали совсем по-другому. Вы помнили, что произошло в прошлый раз, и, к моему удивлению, не спрашивали, удалось ли мне что-то выяснить. Нет, я должна была выбрать заместителей для Вас и для меня. Затем Вы спросили Вашего заместителя, может ли он что-нибудь для меня сделать. Тот ответил: «Нет, она должна сделать это сама». Должна сказать, что я была несколько сбита с толку и растерянно смотрела на Вас. Так мы сидели какое-то время, пока Вы не сказали мне: «Возможно, мы можем сделать кое-что еще».

Вы встали и выбрали двух заместителей. Одного Вы поставили с левой стороны помещения, а другого напротив с правой стороны. Не давая никаких объяснений, Вы снова сели рядом со мной.