Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

Заместители долго смотрели друг на друга. Когда через какое-то время они стали медленно сближаться, у меня возникло сильное ощущение, что мне нужно встать между ними, иначе у меня разорвется сердце.

Вы не дали мне встать и, когда заместители протянули друг другу руки и при этом посмотрели друг другу глубоко в глаза, мое сердце вдруг сразу успокоилось.

Внезапно я снова смогла дышать, и Вы объяснили, что поставили этих людей на роли агрессора и жертвы из моей семьи. Они оба обрели покой, когда встретились друг с другом в любви.

Вы еще какое-то время молча на меня смотрели, а потом сказали, что, если я хочу, то Вы можете сделать для меня кое-что еще, но только если я действительно хочу. Я согласилась, и Вы попросили обоих заместителей, жертву и агрессора, вместе встать передо мной. Они стояли, обняв друг друга за плечи.

Несмотря на то что меня это немного пугало, я не отрывала от них глаз. При этом я испытывала очень странное ощущение. С одной стороны, мне было их жаль и я хотела до них дотронуться, но с другой стороны, я очень боялась и злилась на них обоих.

Когда Вы предложили мне подойти и прикоснуться к ним, сначала это было для меня невозможно. Только с предложенными Вами словами: «Спасибо!» и «Я уважаю и чту то, что было, и теперь я оставляю это вам!» я смогла встать. Когда я стояла перед ними, Вы осторожно взяли сначала мою правую руку и положили ее на сердце одного заместителя, а потом - левую руку на сердце другого. В тот момент, когда мне удалось открыть сердце для них обоих, и страх, и злость прошли. Я могла только плакать и крепко прижимать к себе их обоих.

Это было такое прекрасное чувство облегчения, которое я никогда не забуду. Я поняла, что означает примирение и согласие. На самом деле это были всего несколько Слов, которые указали мне путь. Я сказала только: «Спасибо!» и «Я уважаю и чту то, что было, и теперь я оставляю это вам!». Я уверена, что теперь я на правильном пути, поскольку этой работой я помогла не только себе, но и моей старшей дочери. Теперь она тоже знает, где ее место. Наши отношения очень изменились к лучшему.

К моей большой радости, могу еще сказать, что после той работы в апреле 2004 года у меня больше не было обострений рассеянного склероза.

Еще раз большое спасибо,

в марте 2008

В.

Болезнь как защита?: «Тогда я убью мою жену!»

(пациент с рассеянным склерозом)

За много лет до того, как я познакомился с семейными расстановками, в моей гомеопатической практике был пациент, мужчина возрастом около 45 лет, страдавший рассеянным склерозом. Ниже шейного отдела позвоночника он был практически полностью парализован. Несмотря на далеко зашедшее заболевание, он был твердо уверен, что сможет выздороветь, хотя из-за паралича грудных мышц у него было уже сильно нарушено дыхание. В связи с его невероятно сильной волей к выздоровлению в рамках первичного анамнеза я задал ему вопрос: что он будет делать, если действительно выздоровеет?

Он шокировал меня, с той же убежденностью ответив: «Тогда я убью мою жену!» Я хорошо помню свое облегчение, когда он снова покинул мой кабинет. Вопрос о следующей встрече не ставился.

В расстановках с больными, страдающими рассеянным склерозом, тоже постоянно обнаруживается идентификация пациентов с агрессорами, когда их заместители демонстрируют порой более или менее конкретные импульсы к убийству.

Обусловленный болезнью паралич может выступать в роли защиты, не позволяющей поддаться импульсу к насилию.

Аналогичные динамики обнаруживаются в расстановках пациентов, страдающих тяжелыми прогрессирующими ревматическими заболеваниями, а также в связи с навязчивостями и тиками. Последние можно рассматривать как холостое действие, призванное скрыть подлинный импульс и стоящую за ним вину в семье. В расстановках разрешающее действие оказывает выявление и признание вины или преступления (без необходимости точно знать, что произошло).

В каждой семье существуют свои табуированные темы и тайны. Некоторые из них служат для защиты отдельных ее членов или защиты и сохранения всей семьи в целом.

Но если отрицаются, замалчиваются или забываются такие значимые для системы факты, как зачатие ребенка, отцовство или насильственная смерть, то исключение относящихся к системе семьи людей нарушает в ней порядок. Подобные тайны выходят на свет, даже если они очень тщательно охраняются. Они обнаруживают себя в поведении или симптоматике детей - если не в этом поколении, то в одном из последующих. Но, как показывает опыт, семья и эксперты, к которым семья обращается за советом, часто не воспринимают и не понимают этих указаний. Выявление подобных взаимосвязей и развязывание возникших здесь переплетений часто бывает возможно только с помощью извне. Тут важный вклад в процесс решения могут внести системные расстановки.

Умерший ребенок бабушки: «Кто тебе об этом расска­зал?»

(пациентка с дисплазией эпителия шейки матки)

Пациентка с подтвержденным клиническим исследованием (кольпоскопией) подозрением на ракоподобное изменение клеток шейки матки по моему предложению расставляет за­местителей для себя и для болезни. Заместительницу болез­ни пациентка ставит непосредственно за спиной у своей за­местительницы. Они выглядят как мать и дочь. Когда заме­стительница болезни кладет сзади руки на плечи замести­тельницы пациентки, та расслабленно откидывается назад, и заместительница болезни, словно баюкая, ее покачивает. Пациентка согласна, что этот образ отображает ее и ее мать, и не возражает против того, чтобы заместительница болезни стала теперь заместительницей матери, то есть чтобы мы не выбирали для нее другую заместительницу.

При том что обе чувствуют себя в общем неплохо, они выглядят потерянными и лишенными сил. Поскольку в данном случае речь идет о женском заболевании, я предлагаю поставить за­местительницу для бабушки, матери матери. Пациентка ста­вит ее на небольшом расстоянии от обеих. Внимание замести­тельницы матери сразу же переключается на нее. Однако ба­бушка не обращает на дочь никакого внимания и печально смотрит на пол у своих ног. Заместительница матери не мо­жет к ней приблизиться. Бабушка пресекает любую ее попыт­ку тем. что каждый раз еще больше отворачивается.

Я прошу еще одну участницу в качестве заместительницы лечь перед бабушкой на пол. Та сразу начинает плакать и ведет себя с лежащей на полу заместительницей как с ма­леньким ребенком. После этого заместительница матери го­ворит: «Вот теперь все хорошо!» — и с радостью снова повора­чивается к дочери.