Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

После этих слов заместительница пациентки делает еще один шаг к заместителю смерти.

Пациентка с отчаянием наблюдает за реакцией своей заместительницы. Теперь та стоит прямо перед смертью и смотрит ей в глаза. Но смерть стоит спокойно и непоколебимо. Готовность заместительницы пациентки к борьбе ослабевает и она сдается. Она начинает плакать и барабанит кулаками по груди заместителя смерти. Она медленно опускается на колени, бьет его по ногам, опускается все ниже и бьет его по ступням, пока, обессилев от боли, не остается лежать на полу.

На заместителя смерти все это не производит никакого впечатления, и он спокойно позволяет этому происходить. Я снова спрашиваю, как он себя чувствует, и он отвечает: «Еще не время!»

Услышав эти слова, заместительница пациентки медленно поднимается и смотрит на него, а я предлагаю ей сказать: «Теперь я соглашаюсь». Эта фраза дает ей силы встать, и она снова долго смотрит смерти в глаза. Через какое-то время она разворачивается. Я осторожно подтягиваю ее назад, чтобы она стояла, опираясь спиной на заместителя смерти. Тот кладет руку ей на плечо.

Глядя на этот заключительный образ, я вспоминаю фразу Берта Хеллингера: «Тот, у кого за спиной смерть, может жить спокойно». Заместительница пациентки с улыбкой соглашается. На этом мы заканчиваем работу.

Примерно через полгода переводчица этого курса сообщает мне, что у пациентки был тяжелый кризис, но теперь она чувствует себя хорошо. Операцию она решила не делать. По моей просьбе она присылает мне следующий рассказ:

Дорогой Штефан,

хочу сообщить тебе, что расстановка в сентябре 2007 года очень мне помогла. Я была в полном отчаянии из-за необходимости принять трудное решение, ложиться мне на операцию или нет. Я очень боялась, что при любом решении умру до срока. Сегодня у меня есть ощущение и уверенность, что я приму свою смерть тогда, когда придет мое время.

Я думаю, что эта работа была для меня самой важной за всю мою предыдущую жизнь, поскольку я действительно была на грани. После нее я сначала впала в тяжелую депрессию и роптала на свою жизнь, какой она была. У меня начался экзистенциальный кризис, который в конечном итоге подвел меня к тому, чтобы посмотреть на мою жизнь другими глазами. Сегодня я чувствую себя наполненной и ощущаю в себе всю интенсивность жизни, чтобы идти моим путем дальше. Я хорошо о себе забочусь, и я поняла, как важно с любовью и уважением принимать себя и свою болезнь.

Через некоторое время после расстановки я обратилась еще к четырем нейрохирургам, и все они были единодушны, что операция мне не показана, поскольку хирургическое вмешательство такого рода производится только в том случае, если появляются неврологические симптомы, которые указывают на недостаток кровоснабжения, или если аневризма продолжает расти. А у меня все показатели стабильны. По словам этих врачей, в случае операции я могла рассчитывать на такие возможные последствия, как ограниченная моторика и утрата зрения и памяти, а кроме того, это вообще могло стоить мне жизни.

Я воспринимаю эти поиски как свое спасение, и сегодня я больше руководствуюсь моими чувствами и действую, если это совпадает с тем, что я чувствую. В некотором роде я чувствую себя очень близко к моей душе, благодаря чему я стала уверенней, смелей и более центрированной в себе. Я начала реализовывать мои личные и профессиональные планы, чтобы по возможности успеть все их осуществить. Впервые за много лет я съездила к матери на Юкатан, на что не решалась раньше, поскольку для этого нужно было проделать долгий и утомительный путь на автобусе. Эта встреча нас очень примирила. Наши с ней отношения всегда были очень сложными. Я решила организовать оставшееся мне время так, чтобы оно пошло на пользу мне и окружающим меня людям.

Большое спасибо тебе за эту помощь.

Г.

Для многих смертельно больных людей трансплантация органов - единственная возможность выжить. Прогресс современной медицины требует от каждого выработки собственного мнения и позиции по этому вопросу. В расстановочных группах мы постоянно встречаемся с пациентами, которых так или иначе затрагивает эта тема.

«Дорогая мама, пожалуйста, благослови меня!»

(пациент с раком печени)

Мужчина (около 60-ти лет) болен раком печени и на мой вопрос, что предлагают врачи, он отвечает: «Они говорят, что мне нужна трансплантация». Я спрашиваю: «А что думаешь ты?»

ПАЦИЕНТ: «Похоже, это способ».

ТЕРАПЕВТ: «Как ты чувствуешь себя с этой мыслью?»

ПАЦИЕНТ: «Я ее принял, но не могу думать о самом этом моменте».

ТЕРАПЕВТ: «Какой у тебя запрос ко мне?»

ПАЦИЕНТ: «Я хочу быть хорошо подготовленным к трансплантации».

ТЕРАПЕВТ: «Хорошо, кого нам нужно расставить, чтобы достичь этой цели?»

ПАЦИЕНТ: «Опухоль и мою мать».

ТЕРАПЕВТ: «Если бы речь шла о раке и возможном семейном контексте, то нам понадобилась бы опухоль, но если речь идет о трансплантации, то заместитель для опухоли нам не нужен!»

ПАЦИЕНТ: «Да, я понимаю, я согласен».

ТЕРАПЕВТ: «Итак, кто нам нужен для расстановки?»

ПАЦИЕНТ (плачет): «Мои дети и те люди, которые меня любят, чтобы они меня поддержали».

ТЕРАПЕВТ: «Дети этого не могут!»

ПАЦИЕНТ: «Тогда я прошу тебя поработать со мной над тем, чтобы я нашел силы решиться и нести то, что я должен нести».

В своей нуждаемости пациент похож на ребенка. Поэтому я спрашиваю о его отношениях с матерью.

ПАЦИЕНТ: «Она умерла, когда мне было 12 лет».

ТЕРАПЕВТ (через какое-то время): «Если ты согласен, то я начну расстановку с двух персонажей: заместителя для тебя и заместителя для смерти».

ПАЦИЕНТ: «Я согласен!»

Пациент выбирает двух мужчин и ставит сначала своего заместителя, а потом (справа позади него) заместителя смерти. Когда за ним ставят смерть, заместитель пациента содрогается. Он пытается уйти от него и, не оборачиваясь, делает шаг вперед. На мой вопрос, как он себя чувствует, заместитель пациента отвечает: «Я не могу на него смотреть».

Заместитель смерти говорит: «Я стою абсолютно спокойно. Я его вижу. Он не смотрит на меня, но я здесь».

Я обращаюсь к пациенту: «При трансплантации органов проблема, помимо прочего, заключается в том, что тот, кто на нее решается, в некотором роде ждет смерти другого человека. Он хочет продлить свою жизнь за счет смерти другого. В расстановках постоянно обнаруживается связь между донором и реципиентом. Следовательно, тот, кто хочет получить орган, должен лицом к лицу встретиться со смертью. Собственной, донора, а ты — еще и со смертью твоей матери. Поставь еще заместительницу для твоей матери».