Знание – сила, 2000 №03

Фантастическая победа в войне естественно перешла в колоссальное поражение Чечни в мире.

В результате войны чеченцы не получили ничего, кроме разоренной и измученной страны. Международного признания они не добились и в ближайший исторический период не добьются. Экономическое положение и жизнь простых людей здесь — ужасны и беспросветны.

Трудное положение послевоенной Чечни в громадной степени не зависит от чеченцев. Любой народ, переживший такую войну, долго и мучительно восстанавливал бы свое хозяйство и боролся с разгулом преступности. Но очень многое в печальном положении послевоенной Чечни объясняется действием именно тех факторов, которые привели чеченцев к военной победе.

Прежде всего — это то же самое чеченское «вольнолюбие». Во время войны чеченцы героически изображали правильно организованное государство и армию — со своими президентом, вице-президентами, генштабом и командующими фронтами. Но как только война кончилась, чеченский анархизм вновь вышел наружу, усугубленный естественными последствиями революции и войны, вынесший на поверхность и сделавший политической элитой социальные слои и социальные типы, способные воевать и побеждать, но очень мало соответствующие задаче построения нормального дееспособного государства. Большевики относительно легко справились со своими «полевыми командирами» — во-первых, потому что они имели дело с народом с совершенно иной, чем чеченская, психологией, способным к страшному бунту, но в целом привыкшим повиноваться власти, и во-вторых, потому что опирались на мощную тоталитарную идеологию и идеологическую организацию. Масхадов имеет дело с народом, привыкшим воспринимать государство как чуждую и враждебную силу, и не имеет тоталитарной идеологии и партии. Помешать Басаеву совершать «газават» Масхадов практически не может. Убить его? Но для чеченца вообще не так просто убить чеченца, а здесь речь идет не просто о чеченце, а о герое войны, живой легенде, и кроме того, смерти Басаев не боится. Арестовать? Но это то же самое, убить даже проще. А приказам он просто не подчиняется.

Малокультурная (будем называть вещи своими именами), очень плохо понимающая, как устроен нечеченский мир, и не знающая, как решать грандиозные задачи, стоящие перед ней, современная чеченская политическая элита мечется. И чувствуя, что построение нормального правового демократического государства никак не получается, она судорожно ищет какой-нибудь сильной, тоталитарной идеологии. Проекты выдвигаются самые экзотические, вроде чисто подросткового чеченского фашизма. Но главное направление поисков — ислам и шариат. Если сотрудников госбезопасности чеченец может послать куда подальше, то может, он будет испытывать религиозный пиетет перед сотрудником «шариатской безопасности»?

Но и этот путь — крайне труден. Ислам в Чечне — далеко не монолит. Здесь много соперничающих суфийских вирдов. Интерпретации шариату даются самые разные, а на горизонте маячит опасность проникающего сюда фундаментализма и саудовского ваххабизма.

Чеченцы сейчас склонны, что вполне естественно, видеть за своими бедами «российские спецслужбы», «израильские спецслужбы». Но главный источник чеченских бед — само чеченское общество (как главный источник русских бед — русское). Все чеченские проблемы упираются в одну: трудность создания в Чечне упорядоченного правового государства. Чеченские беды — это те чеченские недостатки, которые продолжают чеченские достоинства. Поэтому, как бы ни сложилась дальнейшая история Чечни, путь к правовому государству чеченцам предстоит долгий и мучительный.

Объективные чеченские проблемы — одновременно и объективные проблемы России и мирового сообщества в целом. Субъективно — российские политики могут быть движимы в отношении Чечни самыми разными противоречивыми импульсами и руководствоваться самыми разными соображениями и представлениями — и злостью, вызванной унижением, испытанным Россией; и архаическими, но очень характерными для российской верхушки представлениями, что величие государства неразрывно связано с тем, сколько (даже чисто формально) у него территории и сколько народов в него входит; и вполне рациональными страхами, что формально и признанно независимая, но не «успокоившаяся», не имеющая стабильного и упорядоченного государственного устройства, Чечня будет еще большим источником беспокойства, чем сейчас; и вообще — чем угодно. Но объективно — Heypeгyлированные отношения с Чечней и неурегулированные отношения в Чечне (и вообще на Северном Кавказе) — одно из важных препятствий на пути превращения России в нормальную и процветающую демократическую страну, один из аспектов российской слабости- и если бы даже представить себе, что мы каким-то чудом, собравшись с силами, смогли бы Чечню подчинить и ввести ее в Федерацию, это только уподобило бы Россию человеку, в теле которого находится бомба с часовым механизмом, которая через какое-то время обязательно взорвется. Главная задача России в Чечне и на Кавказе в целом — это отнюдь не удержание их любой ценой и не сохранение неопределенного, чреватого взрывами статус-кво, а построение здесь жизнеспособного демократического общества, мирно сосуществующего с Россией. Задача бесконечно трудная и статус Чечни при этом — дело второстепенное и ценность инструментальная. Осознание этой задачи и этой иерархии приоритетов придет еще не скоро. Но неизбежно придет.

P.S. Когда наша книга была уже готова, разразилась новая российско- чеченская война. Но мы решили оставить весь текст, включая введение, в его первоначальной, «довоенной форме».

Игорь Андрианов

«Цель расчетов — понимание, а не числа». С этой максимы недавно скончавшегося специалиста в области вычислительной математики Р.Хэмминга (1915–1998), по чьей книге «Численные методы для научных работников и инженеров» я учился (и сейчас настоятельно рекомендую всем, имеющим отношение к вычислениям), представляется мне уместным начать статью. Впрочем, приступал я к ней не без больших сомнений. Главная опасность, подстерегающая пишущего на эту тему, банальность. «Современные компьютеры безгранично расширяют возможности человека», «Машина, конечно, хорошо, но она никогда не сможет заме-нить человека» и т. д., и т. п. — все это мы многократно читали, слышали, писали и говорили, все это верно, скучно и часто вызывает раздражение. Гораздо сложнее подметить новые тенденции, проанализировать их и сделать содержательные выводы. Мне за последнее время довелось обсуждать эти вопросы с известными специалистами, а также изучать статьи Дж. Гукенхеймера, М.Громова, И.Элишакова и многих других. Хотелось бы познакомить читателей с их рассуждениями, а также и со своими мыслями, появившимися, в частности, во время сидения на многих абсолютно пустых докладах научных конференций 1998 года.