Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Прежде всего я попытаюсь выяснить природу этой ошибки на нескольких аналогичных примерах, в которых последняя проявляется особенно резко. Лед в Ледовитом океане не обладает никакой ценностью, лед в Нью-Йорке обладает таковою: не «ясно» ли из этого, что оплачивается «присутствие» льда или место, в котором он находится? Руда, смешанная со шлаками, не годна для употребления, чистый металл годен. Не «ясно» ли отсюда, что оплачивается «чистота» металла владельцам доменных печей, производящим ее? Не ясно ли, что таким же образом резчику, изготовляющему статуэтку из не имеющего ценности кусочка дерева, оплачивается «форма», красильщику, окрашивающему ситец в синий цвет, — «цвет» ситца? А раз «ясно», что платят цену за «место», за «чистоту», за «форму», за «цвет», то не доказывает ли это наглядно, что все эти категории должны собой представлять не только «призраки», а настоящие, реальные блага, самостоятельные хозяйственные предметы?

Не трудно убедиться, к чему ведут такого рода рассуждения, не трудно также убедиться, что они заходят слишком далеко. Не трудно, наконец, открыть и источник ошибки этих рассуждений. Из этих примеров действительно ясно только то, что существует что-то такое, что оплачивается реальной ценой, но нисколько не ясно, что оплачиваются отвлеченные категории места, формы, цвета, чистоты и т. д., а не конкретные блага — лед, металл, статуэтка, ситец. Наблюдаемое явление объясняется так только с субъективной точки зрения, и то при помощи более или менее фигурального оборота речи. Совершенно так же обстоит дело и в случае платы за обеспеченный сбыт товаров и т. п.: в действительности наблюдается только, что реальная цена платится за что-то такое, что в данном случае в самом деле не легко определить. Но из этого вовсе не «ясно», что это проданное «что-то» должно быть именно «отношением» в буквальном смысле этого слова, а не, например, только суммой ожидаемых благ, приобретаемых благодаря этой обеспеченности сбыта, — как это имеет место при покупках в кредит; в этом духе толкуют наблюдаемое явление только произвольно. Но верно и допустимо ли такое толкование, подтверждается ли оно действительностью, или же оно представляет собою только фигуральный оборот речи, — в этом и заключается вопрос, который должен быть разрешен на основании более общих научных соображений: ссылаться на какую-то мнимую очевидность фактов значит не разрешать этот вопрос, а останавливаться на полудороге.

Однако, если мы будем рассматривать это явление во всей его глубине, то мы натолкнемся на вопрос почти метафизического характера, вопрос, который, несмотря на свой характер, допускает, к счастью, весьма определенное решение, по крайней мере в рассматриваемом нами направлении. Существуют силы, вызывающие явления. О действительной природе этих сил мы ничего не знаем. Мы пытаемся подойти к ним с различных сторон при помощи наших понятий и выражений. Мы называем то сами предметы (вещество, материю, тело, субстанцию), то их силы, то свойства, то, наконец, близкие к последним их отношения (Verhältnisse). Предмет, сила, свойство не суть, конечно, три различных реальности, а только три различные точки зрения на одну и ту же реальность. Которая из этих трех точек зрения верна (и верна ли вообще одна из них) — этот вопрос должен остаться открытым. Ни физика, ни метафизика не могут дать вполне убедительного ответа. Одно только остается убедительным и очевидным: доказательства объективного существования различных видов существующего нельзя вывести из существования различных субъективных взглядов и способов выражения. Неопределенность наших взглядов не может служить доказательством реального существования разнообразия предметов. Можно сомневаться относительно того, что собственно приносит пользу в том, что мы называем благами, — вещества ли, силы ли, свойства или отношения; но делать из этой неопределенности определенный вывод, что реально существуют отдельно, как вещества, так и силы, и свойства, и отношения — рассуждение, ошибочность которого резко бросается в глаза 523 .

Если бы суть заключалась только в том, что при описании источников благосостояния или благ мы пользуемся различными названиями для одного и того же предмета, то это представляло бы собою незначительное, легко переносимое, а, может быть, даже неизбежное зло. Мы имели бы дело с непоследовательностью в терминологии, а не с существенно неверным учением. Я полагаю, что науке приходится нередко по необходимости терпеть и даже делать от себя такого рода небольшие терминологические непоследовательности уже потому, что она не может и не хочет изобрести для себя совершенно новую и вполне точную терминологию, а пользуется общеупотребительной терминологией и поэтому должна волей-неволей примиряться с различными неточностями и непоследовательностями, присущими последней. Такого рода терминологические недостатки наука не всегда обязана устранять, да она и не всегда в состоянии это сделать; правда, наука в иных случаях предостерегает нас от таких непоследовательностей, подчеркивая неправильность таковых и тщательно избегая их в более важных случаях, т. е. в тех случаях, когда речь идет не только об удобном обозначении предмета по общепринятой терминологии, но когда приходится делать вывод о природе данного предмета по существу; уже и тогда наука делает более чем достаточно. B этом смысле я в свое время и закончил свои исследования вопроса о принадлежности или непринадлежности прав и отношений к категории благ: я признал, что не только практика, но и теория в общих случаях могут спокойно и впредь держаться общепринятой, хотя и неточной обыденной терминологии, именующей эти категории благами, что наука должна только вполне выяснить сущую правду, дабы во всякое время и во всяком месте быть в состоянии вывести таковую из своего арсенала, если это будет необходимо 524 .

Терминологической непоследовательностью является, собственно говоря, уже и то, что обе категории, категория вещественных благ и категория вещественных полезных услуг, рассматриваются как параллельные — я поступаю таким же образом. Было бы более последовательно, а может быть, и более правильно в перечне благ вместо вещественных благ помещать «совокупность полезных услуг»; или, наоборот, если желательна категория вещественных благ, противопоставлять последним полезные услуги как «части вещественных благ». Но и то и другое сопряжено с известными неудобствами. С одной стороны, наша мысль и наша речь всегда будут рассматривать тела, вещественные блага, как реальные предметы, тем более что давно уже прочно установившийся термин «блага» прежде всего относится к предметам или субстанциям; с другой стороны, полезные услуги вещественных благ совершенно не соответствуют определенным, вполне отделяющимся частям блага — эти действия представляют собой низшие, чем «вещественное благо», хозяйственные единицы, но они отнюдь не представляют собою частей блага в буквальном смысле. При таком положении дела наименьшим неудобством является пользование несколько неопределенной терминологией и заимствование названия целого у одной категории, а название его частей у другой; однако истинное взаимоотношение между обеими категориями должно быть особо определено и объяснено, определено и объяснено в том смысле, что вещественные блага и полезные действия представляют собой не два различных параллельно существующих и действующих вида источников благосостояния, а один и тот же вид источников благосостояния, которые в зависимости от количества рассматриваются попеременно то как целое, то как часть, или, если угодно, то как совокупность, то как отдельная единица. Если, при соблюдении этих оговорок, мы назовем «благами» как вещественные блага, так и полезные действия, то мы сделаем такую же неважную и безвредную погрешность, какую делает купец, если при составлении баланса своего имущества в графе актива он включает в статью «наличные деньги» одну часть находящихся в его распоряжении кредитных документов, как, например, незначительные суммы, находящиеся в обороте, как средства обращения, между тем как другую часть, например, кредитный документ на 10 000 фунтов стерлингов, помещает в статью «денежные требования». Нашему купцу, конечно, можно возразить, что точность этих рубрик подлежит сомнению, но уже никак нельзя утверждать, что баланс поэтому неверен.