Ричард Уотсон - Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Идея создания глобальной цифровой экономики, свободной от недобросовестных банков, жадных спекулянтов и зацикленных на регулировании правительств становится все более популярной, особенно, как и следовало ожидать, в сфере интернет-технологий.

Валюты всего мира по-прежнему в значительной степени привязаны к идее географических границ и экономик, в рамках которых происходит обмен физическими товарами и услугами. Но что если кто-то изобретет децентрализованную цифровую валюту, которая работает независимо от центральных банков? А если она будет использовать методы шифрования не только для обеспечения безопасности и во избежание конфискации или налогообложения, но и для того, чтобы контролировать выпуск валюты? Например, такая криптовалюта, как биткойн?

Согласно одному из сценариев, биткойн может стать альтернативной платежной инфраструктурой, конкурирующей с такими компаниями, как Apple Pay и PayPal, а также потеснить другие валюты, такие как баллы часто летающих пассажиров. Но есть и более радикальный вариант.

Что если страна попала в беду (Греция, Италия, Аргентина) и доверие к национальной валюте рухнуло? Люди могут начать искать альтернативные способы делать платежи или сохранить свои деньги. Если достаточное количество людей сгруппируется вокруг чего-то вроде биткойна, правительства могут быть вынуждены последовать их примеру, и мы в конечном итоге перейдем на криптовалюту, используемую для экспорта; при этом ее ценность привязана к конкретной экономике или группе экономик.

А что вы думаете о валюте, которая вознаграждает определенные виды поведения? В некотором смысле она уже существует – я имею в виду бонусные карты постоянных покупателей, – но речь сейчас о чем-то более важном. Что если использовать базовую инфраструктуру биткойна для создания валюты, которая будет распространяться среди людей, чье поведение является образцом добродетели? Что если, например, деньги можно будет заработать, вкладывая больше энергии или воды в локальную сеть, чем забирая? Что если их можно будет заработать, воздержавшись от обустройства тройного подвала или посетив пожилого человека, который живет в одиночестве, и поговорив с ним? Мы могли бы даже платить людям, которые улыбались незнакомцам, используя окулографию и технологии распознавания лиц, применяемые в смарт-очках Apple или контактных линзах Google.

Учитывая то, что правительства окажутся в состоянии создавать, если наличные исчезнут, такие альтернативные валюты – наряду со старомодным бартером – могут оказаться довольно популярными. На данный момент центральные банки используют процентные ставки в качестве основного инструмента управления или стимулирования экономики. Но это не сработает, если люди решат копить деньги – из-за низких процентных ставок или недоверия к банкам. Однако в безналичном обществе у правительства есть еще одно оружие в арсенале. Что если в дополнение к банковской плате за хранение денег (отрицательные процентные ставки) правительства введут дополнительный налог на отсутствие трат?

Тут у меня вообще голова идет кругом, поэтому перейдем к исследованию дивного нового мира здравоохранения и медицины, двигателем которого также являются деньги. Но прежде чем мы начнем, я хотел бы немного отвлечься на пенсии и налогообложение, а затем закончить эту главу, оценив, все ли из того, что нравится Марку Цукербергу, хорошо на самом деле.

При хороших экономических условиях я вполне ясно представляю себе, как деньги и платежи продолжают постепенно перемещаться в сторону цифровых форматов. При этом будет расти число банков, а правительства начнут снижать налоги. Однако если затягивание поясов вернется вновь и будет продолжаться, правительства будут делать все от них зависящее, чтобы заполучить как можно больше ваших денег – но будут менее склонны тратить их, особенно на то, что ранее относилось к понятию «жизнеобеспечение». Налогообложение на основе поступлений и расходов продолжит существовать, но я надеюсь, что его нагрузка сможет сместиться в сторону активов и большого богатства, а также, в очень большой степени, в сторону поведения конкретной личности.

Одним из последствий перехода к цифровым платежам является прозрачность. Теоретически правительства будут в состоянии видеть то, на что вы тратите свои деньги, а также как вы живете в более широком смысле, и облегчать вам налоговое бремя в режиме реального времени (прощайте, ежегодные налоговые декларации!). Отсюда возникает скрытое налогообложение. Вы бросили неправильный тип пластика в мусорное ведро? Штраф (налог). Дети снова опаздывают в школу? Штраф (налог). Снова бургер и большой пакет картошки? Ну, вы поняли…

Правительства стремятся не только максимизировать прибыль, но и подтолкнуть людей к определенному, якобы добродетельному поведению, поэтому люди могут быть вынуждены платить за мельчайшие проступки. Это, без сомнения, вызовет гнев и сопротивление, но на это тоже может быть начислен налог.

Что касается пенсий, существует несколько правдоподобных сценариев, но как обычно, похоже, ни один из них не сбудется. Пенсионная система представляет собой торговую пирамиду, которая в большинстве случаев заканчивается банкротством и во многих странах нуждается в обновлении. Например, один из семи человек в Великобритании не имеет никаких пенсионных накоплений, и распространение культуры мгновенного цифрового удовлетворения желаний скорее всего приведет к тому, что попытка заставить людей отложить немного на будущее не увенчается большим успехом.

Сценарий будущего во многом зависит от того, сохранится ли современное мировосприятие и станет ли ответственность за будущее явлением индивидуальным или коллективным. Если культура индивидуализма и мгновенного удовлетворения желаний сохранится, мы в конечном итоге придем к ситуации с очень низким уровнем безопасности жизни или к тому, что человек никогда не сможет полностью уйти на покой. Если мы способны отложить получение удовольствия на потом, все закончится возвращением либо к культуре накопления сбережений, либо к системе, когда государство оказывает человеку значительную поддержку в обмен на значительные жертвы.

Суть здесь в том, что пенсии накрепко связаны с будущим, и, хотя нам нравится думать о нем, мы не жаждем его оплачивать. Так что могло бы произойти, чтобы изменить мир к лучшему и сделать его хоть немного более устойчивым?

В 1973 году экономист Э. Ф. Шумахер в своей книге « Малое прекрасно: экономика для человека » предупредил об опасности «гигантизма». С одной стороны, книга являлась пессимистичным рассуждением о современности в целом и глобализации в частности, с другой стороны, она стала пророчеством и предсказанием. Шумахер предвидел проблему ограниченности ресурсов и говорил о том, что человеческое счастье, по его мнению, не может быть достигнуто с помощью только материальных благ. Он, вторя идеям Уильяма Морриса и Движения искусств и ремесел, также утверждал, что ощущение удовлетворенности и удовольствие лежат в основе любого вида человеческой деятельности. Они говорили о том, что, поскольку потребительский спрос является главной движущей силой экономики, один из способов улучшить мир – изменить потребности большинства людей.