Виталий Войтов - Морские робинзоны

Наступила ночь, Уиллис лежал на палубе, не имея возможности даже укрыть себя от соленых брызг. Над головой его расстилалось бархатное черное тропическое небо с блестящими звездами. Один во всем мире! Один во Вселенной! Потом небо исчезло, наступил тихий, спокойный мрак. Уиллис впал в забытье. Когда он очнулся, то почувствовал облегчение — боль отступила…

Несколько дней мореплаватель приходил в себя после болезни. Хорошо, что в это время «Семь сестричек» подгоняли попутные течения и ветры.

Следующий драматический эпизод плавания Уиллис пережил 6 августа, когда обнаружил, что из жестяных банок, хранившихся под палубой, вытекла почти вся пресная вода. Это соленая вода разъела швы банок. Осталось всего сорок литров воды, а до ближайшей суши необходимо пройти не менее сорока пяти — пятидесяти дней под палящими лучами тропического солнца.

И Уиллис решает наряду с пресной водой употреблять для питья также соленую.

«Пройдя на нос к левой стойке мачты, я стал на колени и погрузил белую эмалированную кружку в океан. Наполнив кружку до краев, я поднял ее к светлеющему небу:

— В тебе сила и благо. Ты дашь мне жизнь. Я смело тебя пью!

С этими словами я поднес кружку к губам».

В начале сентября разразился жесточайший шторм, во время которого был в клочья разорван парус. Несколько дней и ночей бушевала стихия, грозя разбить «Семь сестричек», но плот выдержал. И все это время Уиллис не смыкал глаз, не покидал руля. Когда шторм затих, мореплаватель принялся стежок за стежком вдоль разодранных ветром швов зашивать парус.

Так, борясь с невзгодами и непогодой, одиночный мореплаватель упрямо держал путь к островам Полинезии.

5 сентября «Семь сестричек» пересекли меридиан (142°30′западной долготы), где «Кон-Тики» закончил свое путешествие. «Семь сестричек» шли дальше на запад.

…Плавание завершилось 12 октября на островах Самоа.

После окончания первого плавания председатель Нью-Йоркского клуба приключений вручил Уиллису диплом, в котором было написано: «Почетное пожизненное членство присуждено Уильяму Уиллису в признание его замечательного путешествия на плоту «Семь сестричек» на протяжении 6700 миль от суровых берегов Перу до обожженных солнцем песков Самоа. Один против стихии моря. Мы славим этот дрейф — величайшее путешествие, совершенное одним человеком…»

Уиллису шел тогда шестьдесят второй год. Он совершил подвиг, которого хватило бы, пожалуй, на две жизни. Однако он мечтает о новом, более дальнем рейсе на плоту, намереваясь переплыть Тихий океан в тропических широтах от Южной Америки до Австралии.

И через девять лет он снова в Тихом океане на борту плота под вызывающим названием «Возраст не помеха».

Как и первое свое плавание в Тихом океане, Уиллис начал в Кальяо. Его новый плот «Возраст не помеха» был сооружен из трех металлических понтонов, к которым сверху крепилась рама из шестидюймовых труб. В свою очередь на раму была настлана палуба из орегонской сосны. Непотопляемые понтоны были заполнены легкой коркообразной массой — полюретеном.

На «Возрасте не помеха» имелась грот-мачта высотой 11,6 метра. В остальном (если не считать материала) плот мало отличался от «Семи сестричек». Правда, на металлическом плоту было два руля поворота.

Стартовал «Возраст не помеха» 4 июля 1963 года.

Через десять дней Уиллис обнаружил трещины в обоих рулях, в местах, где перо руля сварено с баллером — осью, на которой вращается перо. Опасаясь, что рули не выдержат, мореплаватель взял курс на Гуаякиль. Однако ветры и течения относили плот на север.

«Если так и дальше пойдет, я, скорее всего, окажусь у Галапагосских островов, — думал Уиллис. — Нет, уж лучше надеяться на попутные пассатные ветры и течения, которые понесут плот к полинезийским архипелагам, даже если выйдут из строя рули».

Шли дни и недели. Налетали шквалы и сияло солнце. Миля за милей «Возраст не помеха» продвигался на запад.

«Одиночество влияет на человека благотворно, — говорит Уиллис. — Хочет он того или нет, оно заставляет его взглянуть на себя со стороны. Что я здесь делаю? — не раз спрашивал я себя и неизменно отвечал: — Совершаю длинное и трудное путешествие, о котором мечтают миллионы людей, поэтому я не одинок. Я смел, но как я ничтожен, как невероятно ничтожен!

В лесах и горах одиночество никогда не бывает полным: каждое дерево, каждая былинка, каждый камушек — это как бы живые существа, близкие вам, а отдаленные вершины гор, вокруг которых собираются звезды, — храмы, куда вы издалека шлете молитвы. На море же одиночество — окно, открывающееся в пустоту. Вы видите небо, облака, равномерно вздымающиеся волны, но знаете, что за ними нет ничего знакомого вам, что в нескольких милях под вами начинается мир, один взгляд в который может свести человека с ума».

Вскоре рули стали отказывать, и, чтобы их как-то исправить, Уиллису по два-три раза приходилось спускаться за борт. Наконец они отказали совсем.

«Я посмотрел на небо, на море, на рули, болтающиеся в пене волн, и подумал, что с ними я никогда не дойду до Австралии».

Необходимо было принять решение о заходе на какой-нибудь остров, лежащий на пути. Удобнее всего остановиться на Фиджи. Но внезапно подули северо-западные ветры, и плот стал дрейфовать к югу.

Через сто тридцать Дней со дня отплытия Уиллис увидел землю. Ветер и волны гнали почти неуправляемый плот на рифы, окаймляющие сушу. Еще немного и наступит катастрофа. Уиллис включил рацию. В эфир полетели сигналы бедствия — SOS.

Но в последнюю минуту, когда казалось, нет спасения, он заметил проход в рифах. А вскоре плот его слегка покачивался в тихих зеленоватых водах лагуны острова Уполу, входящего в состав Западного Самоа. Лишь здесь на твердой земле Уиллис узнал, что рация неисправна.

«Я лишь откладываю свое путешествие, но не сдался. Я обязательно доберусь до Австралии», — заявил Уиллис.

Возобновить плавание удалось лишь 26 июня 1964 года. Надо сказать, что второй этап трансокеанского рейса проходил в более сложной навигационной обстановке. Значительную часть маршрута от Перу до Самоа отважному мореходу надежными союзниками были юго-восточный пассат и мощное Южное пассатное течение. В западной же части Тихого океана Южное пассатное течение разбивается на отдельные ветви, образуя замкнутые круговороты, а пассат заметно слабеет. Кроме того, в этой части океана щедро разбросаны пригоршни островной пыли — мелких коралловых островков, многие из которых не всегда точно нанесены на карту. Не меньшую опасность представляют и более крупные вулканические острова, обнесенные частоколом коралловых рифов. Такие рифы в свое время сдержали порыв мореплавателя-одиночки Джона Колдуэлла. Его яхта «Язычник» разбилась на прибрежных рифах восточнее Фиджи.