Бина Венкатараман - Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости

Я писала конспект и неодобрительно качала головой. В академических стенах подход казался логичным. Но для реального мира он был в лучшем случае недоработан, а в худшем – совершенно не отражал ценности и запросы общества. Одно дело сбрасывать со счетов будущее для себя, исходя из собственного желания получить немного денег прямо сейчас, а не больше, но в следующем месяце. Но как правительства могут найти единый показатель ценности, которую все граждане или сообщества придают будущим наградам или будущим рискам? Как они могут представить ценность чистой воды и воздуха для людей будущего? Мы знаем, что люди по-разному относятся к будущему. Это зависит от того, насколько уверенными или отчаявшимися они себя чувствуют, от их окружающей среды, культуры и обстоятельств. Будущих поколений нет рядом, и невозможно оценить то, что мы оставляем после себя и что отнимаем у них прямо сейчас.У них нет права голоса в нынешних обсуждениях.

Даже в пределах одного поколения встречается множество случаев, когда деньги не взаимозависимы с будущими выгодами. Деньги, которые государство выделяло на создание и развитие интернета и GPS, не принесли бы и малой части пользы для будущих поколений, если бы попали на сберегательный счет или фондовый рынок. Вложенные деньги никогда полностью не заменяют уничтоженные ценные природные ресурсы вроде утраченного трескового промысла в Новой Англии или умирающего Большого Барьерного рифа. Никакая сумма денег не будет равноценна потолку Сикстинской капеллы или «Звездной ночи» Ван Гога.

Социальное дисконтирование позволяет недооценивать эти ресурсы и делает их взаимозаменяемыми с количеством денег, которые текущие поколения готовы потратить на эти ресурсы в гипотетическом будущем, где никогда не будут жить сами. Следуя этой логике, ни одна страна сегодня не построит Бруклинский мост, Службу национальных парков или Великую китайскую стену. Неудивительно, что те же самые общества почти ничего не делают для решения проблем, которые серьезно повлияют на жизнь будущих поколений.

Рассмотрим гипотетическую ситуацию: согласитесь ли вы позволить миллионам людей умереть в будущем, чтобы спасти жизнь одного человека сегодня? Сможете ли вы несколько веков жертвовать жизнями тридцати девяти миллиардов людей, чтобы предотвратить одну смерть сегодня? Экономист и специалист по этике Тайлер Коуэн подчеркивает, что большинство людей ответили бы «нет» на эти вопросы с моральной точки зрения. Но использование любой социальной ставки дисконтирования выше нуля означает, что мы отвечаем на эти вопросы, взвешивая нынешнее поколение непропорционально с будущими. Коуэн видит ограниченность и даже глупость социального дисконтирования, учитывая наши наследие и знания. Человечеству нужны новые подходы, чтобы верно оценить значимость принимаемых решений для потомков.

Социальное дисконтирование стало доминирующей практикой западных демократических обществ при необходимости взвесить будущие последствия коллективных решений. Эксперты полагаются на социальную ставку дисконтирования, чтобы определить, сколько будущих последствий, касающихся нас, наших детей и внуков, нужно взвесить, чтобы понять, стоит ли сегодня действовать и насколько радикально это нужно делать. Высокий показатель означает, что мы уделяем будущему недостаточно внимания, а низкий – что мы придаем ему большое значение. Число, которое экономисты выбирают для своих расчетов и которое часто остается причиной споров, отображает, спасут ли программы или политики нашу экономику, или разрушат ее. Но публика не изучает эти показатели, и, по большей части, они не перекликаются с ценностями большинства людей.

Не стоит возлагать на социальное дисконтирование всю вину за равнодушие общества к будущим поколениям – жадные и слабые лидеры могут играть в этом не менее важную роль, как и избиратели, которые не привлекают их к ответственности. Но этот инструмент символизирует то, как политические и экономические системы не способны оценить долгосрочные последствия. Он может служить лидерам в качестве оправдания и маскировки недальновидных решений.

Когда дело доходит до климатических изменений, социальная ставка дисконтирования остается скрытым и важнейшим показателем того, на что политические лидеры и избиратели готовы пойти ради решения проблемы. Стоит ли сегодня принимать меры по поводу изменения климата, чтобы завтра предотвратить гуманитарную катастрофу? Во сколько это нам обойдется? Если мы будем устанавливать цены на углеводороды через налоговую схему или систему торговли квотами, насколько она должна быть высока? Рассматривая эти вопросы, экономисты и политики учитывают затраты на инвестиции в новые рабочие места для шахтеров, восстановление дорог и электрических сетей, меньшее потребление энергии и переход на ее более чистые источники – ветер и солнце, а также технологии для хранения и передачи энергии. Они учитывают расходы на морские дамбы и перемещение сообществ из уязвимых мест. Также они пытаются оценить, во сколько обществу будущего обойдется разрушительно теплый мир – мир климатических беженцев, затопленных городов, разрушенных ферм и лесов. Но они никогда не взвешивают будущие последствия в достаточной мере.

Глубокая обеспокоенность за будущие поколения – это почти универсальная человеческая ценность, которая отражается в культуре и политике на протяжении веков. Несмотря на существующие практики, равнодушие к будущим поколениям противоречит основополагающим принципам демократии, не говоря уже о главных мировых религиях и моральных кодексах атеистов и агностиков.

Ирландский политический философ XVIII века Эдмунд Берк, провозглашенный крестным отцом консерватизма, описал общество как партнерство поколений. Партнерство «не только между ныне живущими, но между теми, кто живет, кто мертв и кому только предстоит родиться», – писал он в 1790 году.

Профессор права из Джорджтаунского университета Эдит Браун Вайс утверждает, что «партнерство» Берка – социальный договор между правительством и гражданами, которые согласились «обеспечивать и защищать благополучие и процветание каждого поколения на всей планете». Идея, что каждое поколение должно охранять ресурсы планеты для своих потомков, «отзывается в сердцах всех культур, религий и наций», как отмечает Вайс в своей выдающейся работе о межпоколенческой справедливости.

Английский политический философ Джон Локк опирался на иудейско-христианские учения, утверждая, что люди могут использовать лишь столько мирового наследия, чтобы оставить «более чем достаточно» для других. Этот стиль мышления, по крайней мере, в теории, создал английскую традицию общего и гражданского права, которая повлияла на весь мир.