Карло Гинзбург - Загадка Пьеро. Пьеро делла Франческа

См.: Lauer P. Le Palais. P. 104; Mabillon J. Musei Italici tomus II. Lutetiae Parisiorum, 1689. P. 564.

См.: Severano G. Memorie scare. Vol. I. P. 587–588. Северано фиксирует наличие двух колонн «возле» уже упомянутого «камня», однако не уточняет его местоположения, намекая, конечно, на зал Совета.

О настоящем местонахождении трех дверей см.: Lauer P. Le trésor du Sancta Sanctorum. Paris, 1906. Fig. 1; Id. Le Palais. P. 321; Cempenari M., Amodei T. La Scala Santa. P. 80. О камне и колоннах «Пилата» см.: Lauer P. Le Palais. P. 333; Josi E. Il chiostro lateranense. Cenno storico e illustrazione. Città del Vaticano, 1970. P. 17, номера 167–168.

См.: Wittkower R., Carter B. A. R. The Perspective of Piero della Francesca’s «Flagellation» // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. Vol. 16 (1953). P. 292–302.

См.: Ibid. P. 296.

Аналогичное измерение см.: Rohault de Fleury G. Le Latran. Atlante. Tav. 51. Все это решительно опровергает и без того недоказуемое утверждение, согласно которому «Бичевание» Пьеро на самом деле изображает «Сон святого Иеронима». Этот тезис был выдвинут Дж. Поупом-Хенесси, а навели его на эту мысль указанные Э. Тримпи (Burlington Magazine. Vol. CXXV (August 1983). № 965. P. 465) структурные сходства между двумя сиенскими пределлами c изображением «Сна святого Иеронима» – работы Сано ди Пьетро (ок. 1440 года, ныне в Лувре) и Маттео ди Джованни (1476, сейчас в Институте искусства в Чикаго). Без сомнения, Пьеро заимствовал отдельные элементы у Сано ди Пьетро, а Маттео ди Джованни – у Пьеро; впрочем, этих композиционных сходств недостаточно, чтобы основать на них суждение об иконографическом сходстве между картинами.

О колонне в церкви Санто Стефано в Болонье (высотой около 173 сантиметров), которую также считали равной росту Христа, см.: Uzielli G. L’orazione della misura di Cristo. Firenze, 1901. P. 6 (оттиск из журнала «Archivio storico italiano»). О рукописных свидетельствах см. следующее примечание.

См.: Ibid. P. 7 и далее. Начиналась брошюра так: «Святейшие молитвы, которые следует произносить ежедневно и с благоговением, а также развешивать их на входной двери дома или в мастерской, или носить с собой против чумы или иных напастей». В одной из рукописей из библиотеки Риккардиана указано, что рост Христа, напротив, равнялся 1,74 метра; в других случаях дело доходило и до больших чисел – вплоть до 1,80 метра (см.: Uzielli G. Le misure lineari medioevali e l’effigie di Cristo. Firenze, 1899). Линеарные единицы измерения, или «сажени», распространенные тогда в Италии, происходили, согласно Уцьелли, от различных сведений о росте Христа, в соотношении 1 к 3: так, туринское «raso», или сажень, равная 0,599 метра, соответствует (с разницей в 6 миллиметров) трети роста Христа, рассчитанного по плащанице (1,78 метра) (Ibid. P. 10). Это утверждение, по правде говоря, кажется более занятным, чем убедительным. Отметим попутно, что Уцьелли пишет, будто рост человека, завернутого в плащаницу, равнялся 1,78 метра – то есть той же высоте латеранских колонн (о которых он не упоминает). При этом сторонники подлинности плащаницы убеждены, что рост Христа был равен 1,83 метра, и приписывают (вопреки очевидным фактам) аналогичную высоту латеранским колоннам, см.: Savio P. Ricerche storiche sulla Santa Sindone. Torino, 1957. P. 172 и далее. В связи с желанием представить себе Христа в плоти и крови значимым оказывается распространение в XV веке апокрифа «Эпистола Лентула», которое продолжилось в следующем столетии (см.: Baxandall M. Pittura ed esperienze sociali. P. 64–65; в итальянском переводе приведен оригинальный текст документа).

См.: Vasari G. Le vite. Vol. II. P. 496.

См.: Clark K. Piero. P. 35.

См.: Gilbert C. Figures. P. 43–44.

См.: Borgo L. New Questions. P. 549. Борго идентифицирует бородатого мужчину с иудейским жрецом, приписывая Пьеро мнение, будто греческие священники при выборе одеяний придерживались ветхозаветной традиции.

См.: Gouma-Peterson T. Historical Interpretation. P. 232, примеч. 87.

В числе разных свидетельств об этой утраченной фреске см. сообщение Гирардаччи ( Ghirardacci C. Historia. Vol. III, I. P. 159) о том, что Виссарион изображен там «на коленях и без головного убора».

См.: Sansovino F. Venetia città nobilissima e singolare. Venezia, 1581. C. 131r, 132r.

См.: Vast H. Le cardinal Bessarion. P. 299. Васт среди прочего упоминает алтарное изображение Бартоломео Монтанья и «Святое Собеседование» Винченцо Катена, оба находящиеся в галерее Академии. Посмертный портрет Виссариона обнаружен и во фреске «Переход через Красное море» Козимо Росселли в Сикстинской капелле. Традиционно его автором считают Пьеро ди Козимо, чье участие в росписи этой группы фресок ныне чаще всего отрицается (см.: Bacci M. Piero di Cosimo. Milano, 1966. P. 128–129; Баччи приводит краткое описание дискуссии по проблеме).

Отдельный случай – это полотно (которое я смог увидеть благодаря любезности дона Камилло Леонарди), хранящееся в сакристии каноников собора Урбании. Э. Росси ( Rossi E. Memorie ecclesiastiche di Urbania. Urbania, 1936. P. 104) считал его портретом Виссариона, сильно отличавшимся от остальных изображений в отношении черт его лица (см. об этом: Clough C. H. Cardinal Bessarion and Greek at the Court of Urbino // Manuscripta. Vol. VIII (November 1964). P. 166–167, примеч. 33). На самом же деле, это копия с портрета Таддео Барберини в образе префекта работы Маратты (см.: Aronberg Lavin M. Seventeenth-Century Barberini Documents and Inventories of Art. New York, 1975. Fig. 5; P. 429). Среди посмертных портретов недостоверным является феррарский барельеф, воспроизведенный в книге: Miscellanea Marciana di studi bessarionei… Padova, 1976; полностью вымышленным – портрет, включенный в издание: Boissard J.-J. Icones quinquaginta virorum illustrium… Francofurti, 1597. Vol. I. P. 136. С физиогномической точки зрения, интересен, напротив (хотя речь идет о более поздней копии) небольшой портрет, дошедший до нас благодаря книге: Ludovici Bentivoli virtutis, et nobilitatis insignia… Bononiae, 1690 (университетская библиотека Болоньи, шифр: Aula V, Tab. 1, H. III, 37.2; другой экземпляр этой редчайшей брошюры упоминается в работе: De Marinis T. La legatura artistica in Italia nei secoli XV e XVI. Firenze, 1960. Vol. II. P. 3–4). Небольшой книжке предпослано посвящение Дж. де Бергоморису, а на ее страницах по рукописи, принадлежавшей семейству Бентивольо и датированной 10 ноября 1465 года, воспроизведен текст речи, которую Виссарион произнес в 1455 году по случаю передачи Людовико Бентивольо меча, подаренного ему Николаем V. В заглавную букву «L» начала («Leto iucundoque animo…», «Радостной и веселой душой…») помещен крошечный портрет Виссариона, своим происхождением обязанный, подобно прочим гравюрам из этого болонского издания, миниатюрам, украшавшим ныне утраченную рукопись Бентивольо. (В кодексе «Il Vat. Lat. 4037», который содержит текст той же самой речи Виссариона, миниатюры отсутствуют; вместе с болонским изданием он упоминается в работе: Bandini L. De vita e rebus gestis Bessarionis cardinalis Nicaeni… commentaries // PL. 161. P. XIX, примеч. 46.)