Виктор Еремин - Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина

Русский Ренессанс второй половины 1930-х — начала 1950-х гг. и есть та единственная истина и та единственная основа, на которой пытается возродиться современное российские общество после катастрофа 1991 г. О каких бы древних исторических корнях не вещали проповедники традиционализма, о каком бы имперском величии не грохотали сторонники государственного могущества, о каких бы великих открытиях и достижениях не рассуждали велимудрые интеллектуалы — всё при ближайшем скрупулезном рассмотрении берёт начало не в далеких временах, но из первого опыта национального возрождения, случившегося после двадцатилетнего революционного погрома начала XX столетия. Потому преднамеренные творцы нынешнего развала в преддверии его внушали и взращивали в сознании неведающего правды населения ненависть и омерзение именно к Русскому Ренессансу.

Постыдное духовное состояние советских людей времен горбачевщины-ельцинщины необычайно ярко выразил через описание Русского Ренессанса английский историк С. С. Монтефиоре: «Ждановская кампания по усилению русского патриотизма вскоре приняла такие абсурдные формы, что Андрей Сахаров запомнил ходивший в те годы по стране анекдот о “России, как о родине слонов”. Самым зловещим в ждановщине оказалось то, что она “спустила с цепи” русский национализм и дала сигнал атаке на космополитов» [307]. В этой цитате ложь современная весьма тонко вплетена в историческую канву, но не оттого, что автор коварный обманщик, но потому, что он оказался таким же доверчивым дурачком, как и миллионны советских людей, раззявив рты, зачитывавшихся бредом яковлевских СМИ о злобных, бессмысленных и даже корыстных репрессиях — лишь бы замучить побольше хороших людей. О каком русском национализме в 1940-х гг. англичанин ведет речь? Ответа на этот вопрос нет, потому что отвечать нечего — как раз национализма-то и не было. За национализм выдается процесс восстановления статуса русских как государство образующего народа.

Кто жил в 1990-х гг., тот наверняка помнит, до какого срамного отношения к своему недавнему прошлому было доведено наше общество посредством провокационных и уничижительных для русских вбросов журналистов всех мастей. Как буйствовал по стране антирусский национализм, обвинявший русских людей во всех смертных и не смертных грехах. В те годы антирусским национализмом болели многие русские, что уж говорить о других народах. И даже сказочный герой Иванушка-дурачок с его «по-щучьему велению» был объявлен тогда преступным бездельником, испокон века символизирующим русский народ-лентяй, который сидит на шее у настоящих тружеников — прочих народов СССР.

Не следует смешивать русофобию — ненависть к русским — с антирусским национализмом. Антирусский национализм направлен исключительно против государство образующего статуса русского народа. Отсюда проистекает бред о русской оккупации и засилии русского языка в национальных регионах. Антирусским националистам глубоко безразличен собственный народ, они его продавали и продают с потрохами любому, кто выгоднее купит. Однако самым жестким и опасным препятствием для торгашей в их грязном деле был государство образующий народ, одним своим существованием соединявший многие народы в единое целое, а потому делавших всех непотопляемыми, как в приведенном выше фурсовском примере. Только через разрушение статуса русского народа стало возможным ограбление и самоистребление народов погубленного СССР. Так случилось и до того, в феврале 1917 г., так стало и продолжается после 1989 г., в чем все мы можем сегодня убедиться на собственной шкуре.

Сталин изначально боролся против развала России и против местнического национализма. В этой борьбе он постепенно осознал неизбежность и жизненную необходимость возрождения статуса государство образующего народа, а также объективную историко-природную принадлежность этого статуса русскому народу. Харакрены строки из воспоминаний Милана Джиловича:

«На что он заметил:

— А мы… делаем все, чтобы в России стало лучше.

Мне врезалось в память, что Сталин сказал именно Россия, а не Советский Союз. Это означало, что он не только инспирирует русский патриотизм, но и увлекается им, себя с ним идентифицирует» [308].

К счастью, на пути возрождения страны Иосиф Виссарионович встретил Жданова, который сумел собратьгруппу единомышленников и железной рукой хотя бы частично провести задуманные преобразования в жизнь. Главными здесь являются слова «сумел собрать». Потому что собрать вместе настоящих патриотов в любые времена и везде сложно, а в послереволюционном Советском Союзе да еще в высшей власти — царстве бюрократии — было во сто крат труднее.

У чиновников редко бывает нормальный патриотизм. По преимуществу он у них больной: им присущ либо лживый патриотизм, либо — ложный патриотизм.

Лживый патриотизм — это патриотизм по приказу или по одобрению начальства. Сегодня начальство желает, чтобы чиновники были патриотами России и любили Родину — и они все как один искренние патриоты России и любят Родину. Завтра придет другой начальник и пожелает, чтобы вокруг него были патриоты США и чтобы они обличали пороки России и русского народа — и все как один станут убежденными патриотами США, презирая и третируя порочное Отечество. Им просто все равно с кем и за кого быть, главное, чтобы всегда оставаться во власти. Это не отстраненный пример, а реальная картина, которую приходится наблюдать в общероссийских властных кругах вот уже тридцать лет. Сегодня все вчерашние американофилы вновь стали патриотами России и учат нас, как правильно любить Родину. Но до этого они агрессивно насаждали западные стандарты как самые совершенные и единственно возможные. Пройдет время, и цикл любви-нелюбви повторится, но в кабинетах по-прежнему будут сидеть одни и те же лица.

Ложные патриоты иные. Они отрицают государство образующую роль русского народа в общегосударственном масштабе и призывают нас закуклиться в пределах Малой родины, отстраниться от Большой родины. На них лежит огромная часть вины за расчленение и геноцид по частям русского народа.

Жданов научился избегать лживых патриотов, но после его смерти ждановцев поразил недуг ложного патриотизма, что и привело многих из них на скамью подсудимых по Ленинградскому делу 1949 г.

Исходя из всего вышесказанного, можно дать объективное определение сталинизма как явления. Сталинизм — это политика государственного национализма, направленного во вне государственных границ, и политика жесткого интернационализма при условии такого же жесткого соблюдения культурно-национальной автономии каждого автохтонного [309] народа внутри государственных границ. Существование такого общества обусловлено соблюдением статуса государство образующего народа — русского народа.