Фарида Габидуллина - Эволюция татарского романа

Вместе с драматической эволюцией, обрекшей героя на муки совести, писателя интересуют и ее причины. Об этом он размышляет, исходя из общенациональных идеологических взглядов. По мнению автора, для того, чтобы не только на словах, но и на деле быть истинным патриотом своей нации, надо обладать современными знаниями и быть духовно-нравственно воспитанным. Человеку все это должно дать просвещение. Размышляя таким образом, Г. Исхаки возлагает на национальное просвещение важнейшую задачу в жизни и судьбе нации.

Попытка отразить писателем такой емкой идеи через поучительную общественно-духовную эволюцию и судьбу безымянного шакирда (отсутствие у шакирда имени, словно, намекает на то, что среди дореволюционной молодежи таких было много) оказала влияние и на жанр произведения.

Следует отметить, что по характеру изложения «Жизнь ли это?» на первый взгляд напоминает повесть, поскольку считается, что именно для повести характерно то, что в центре находится судьба одного героя и произведение бывает написано от лица самого героя. Написанное в такой же монологической форме произведение «Жизнь ли это?» писатель назвал романом, и мы его также рассматриваем как пример этого жанра. Его можно даже обозначить как роман-монолог. Правда, рассматривать «роман» и «монолог» в одном ряду и как сходные понятия на первый взгляд может показаться непонятным. Но если помнить о задаче, возлагаемой в произведении на монолог, все сразу становится на свое место. Дело в том, что шакирд в монологическом повествовании речь ведет не только о себе, а о тяжелой судьбе «тысячи-тысячи наших юношей». В то же время вдумчивый и наблюдательный герой внимателен к окружающей его среде. К тому же он через книги знакомится с жизнью других народов. Рассказ об этом, естественно, расширяет повествовательное пространство произведения и его смысловое звучание. Поэтому «Жизнь ли это?» отвечает требованиям жанра. Еще одно важное свойство, доказывающее принадлежность произведения к жанру романа – это глубоко содержательное повествование.

Как уже говорилось, Г. Исхаки, особо подчеркивая общественное назначение литературного творчества, рассматривая его в качестве средства борьбы за жизнь и судьбу нации, в целом особое внимание обращал на смысловую сторону произведения. В романе он ставит целью придание ему большого национально-общественного смысла. Для придания этого смысла исследуемому нами произведению «Жизнь ли это?» он нашел действенный прием. Шакирд в своем дневнике описывает не все подряд, а лишь достойные для отражения повседневной жизни явления или факты либо с положительной, либо с отрицательной стороны. Этот прием позволяет создать в этом небольшом по объему произведении смысловое звучание, характерное для романа. Тот же дневник дал возможность создать множество мини-сюжетов и в итоге сделать произведение многосюжетным. С помощью этих маленьких сюжетов удается повествование, свойственное роману, сделать широко охватным и общественно значимым.

Например, один из этих мини-сюжетов описывает приезд в деревню ишана. Таким образом, автор добивается компактного и насыщенного освещения характерных сторон деревенской жизни. Дело в том, что приезд ишана мужики воспринимают как важное событие. Пользуясь этим, они пытаются решить свои проблемы: «Если вечером соберется толпа женщин, желающих стать матерями, то после пятой молитвы, скрываясь, приходят старики и старушки. Женщины, не способные родить, и мужчины, от которых нет детей, приходят за нужным лекарством, те, у которых дети умирают, – за молитвами, сохраняющими детей, те, которых не любят мужья – за присушивающими амулетами, мечтающие разбогатеть – за соответствующей молитвой, амулетами. За просьбы к Аллаху они ишан-хазрету платят пошлины. Ишан в мечети с мужиками читает зикр (моленье, заключающееся главным образом в беспрестанном произнесении хором имени Аллаха. – Ф.Г. ), после долгого разглядывания своего подола, в конце начинает фыркать. Этому фырканью мужики придают большое значение» (С. 98). Одним словом, в маленьком сюжете, описывающем приезд ишана, духовно-нравственный мир жителей деревни получает широкомасштабное отражение. По этому поводу можно сказать, что повествование получает в какой-то мере эпическое звучание. Разумеется, герой, желающий жить по-современному, отражает и свое критическое отношение к живущей по старинке деревне.

А вот в сюжете семнадцатого подраздела (произведение состоит из 75 подразделов) описывается другое состояние того же деревенского люда – во время жатвы, но также широкомасштабно. Полевые работы автор и его герой описывают празднично приподнято, получая от него вдохновение: «Посреди поля женщины, мужчины, юноши, радуясь хорошему урожаю, с задором косили. На мускулистые руки юношей надеты нарукавники, в руках – острые серпы, они, как воины с саблями, в мгновение ока оставляют за собой большие снопы, с каждым шагом, побеждая хлебное войско, продвигаются вперед» (С. 100). А работающие в поле женщины при помощи более богатых образных сравнений предстают еще более красивыми. «Поверх, подчеркнутой пояском фартука, тонкой талии, словно вода струятся, ниспадают черные косы, в их проворных руках, сверкая на солнце, играют острые серпы, которые благодарят за наливные колосья выращенной ржи» (С. 100).

Причина такого выразительного описания этого труда в форме большого и красивого праздника связана с мировоззрением и жизненными целями писателя. Посвятивший всю свою жизнь и талант общим целям, служению нации, Г. Исхаки и в труде селянина находит созвучие с этими своими целями, считает, что татарские крестьяне заготавливают хлеб не только для себя, а, скорее, «для всего человечества».

Бессмысленность жизни шакирда, остающегося в стороне от жатвы, в романе представляется еще более отчетливо. В коротких подразделах, имеющих свои мини-сюжеты, татарская дореволюционная действительность в целом находит разностороннее и довольно полное воплощение. И это в определенной степени придает произведению эпический оттенок.

Жанровая особенность и сущность романа «Жизнь ли это?» определяется еще и использованием очень древнего классического качества эпической формы. Как известно, в мировой литературе жанр романа еще с античных времен формируется как повествование о личной, интимной жизни отдельной личности, и здесь описанию любви уделяется немало места. Например, в основе считающегося первым в мировой литературе романа жившего на рубеже первого и второго веков нашей эры греческого писателя Лонга «Дафнис и Хлоя» также лежит любовь. И в дальнейшем в произведениях этого жанра преобладает описание личной жизни персонажа и это является самым важным фактором, определяющим природу этого жанра. И Г. Ибрагимов в статье «Әдәбият кануннары» («Каноны литературы»), поддерживая это классическое положение, писал: «Не только, как канон, а как литературная норма, роман не может обойтись без любви. И так продолжается на протяжении тысячи лет. И причина этому – сама природа романа» [68. С. 81].