Фарида Габидуллина - Эволюция татарского романа

Естественно, эту природу романа учитывает и Г. Исхаки, уделяя в новом для себя произведении «Жизнь ли это?» довольно много места описанию любви шакирда, выяснению его отношения к интимной жизни. В литературе того времени часто подобные явления, освещаемые в романтическом, божественном плане, писатель воплощает как-то приземлено, в суровом реалистическом духе. Но в нашей критике и науке, то ли по недопониманию, то ли по какой другой причине, его поиски в этом направлении оцениваются порой очень односторонне и тенденциозно. Например, Г. Ибрагимов в статье «Мөгаллимә» нең Уфада уйналу мөнәсәббәте белән» («По поводу постановки «Учительницы» в Уфе»), обвинив произведения Г. Исхаки «Жизнь ли это?» и «Шәкерт абый» («Шакирд-абы») в порнографии, пишет: «Эти вещи, которые источают запах распутства, производят такое тяжелое впечатление, что людей, серьезно относящихся к вопросам воспитания, одолевают сомнения по поводу того, нужно ли их держать у себя дома…» [76. С. 229]. В этой статье он перед литературным творчеством ставит две задачи. Вот они:

«1. Описывать как есть страницы жизни, значимые типы, порожденные этой жизнью, в событиях произведения.

2. Создать красивую и содержательную мечту» [76. С. 230].

Иначе говоря, здесь речь идет о написании и оценке литературного произведения, исходя из реалистических и романтических позиций.

Г. Ибрагимов, будучи в своих теоретических размышлениях сторонником таких взглядов, оценивая произведения Г. Исхаки, не учитывает цели и позиции автора. Например, в романе «Жизнь ли это?», не учитывая творческую цель автора реалистически отобразить интимно-личностные переживания шакирда, Г. Ибрагимов на события произведения смотрит глазами романтика и потому «находит» в нем порнографию.

Позднее на проблему «порнографии» в романе «Жизнь ли это?» обратит внимание Г. Халит и в статье «Әдәби процессның төп юнәлеше» («Главное направление литературного процесса») напишет: «…этот писатель попытался распространить половой разврат декадентства, болезнь эротической распущенности», описать «героев», похожих на «двуногих козлов» из романа русского декадента Арцыбашева «Санин». Например, его безымянный герой из романа «Жизнь ли это?» (1911), будучи еще юным шакирдом, не зная, как справиться со своим животным влечением, увидев вокруг себя крестьянских девочек, думает: «Я хочу, как животное растерзать их. Во мне просыпаются какие-то хищнические чувства». Вот, вскоре он превращается в деревенского невежественного муллу и, будучи не в силах совладать со своим животным началом, добивается “свободы” половой развращенности» [147. С. 58].

Следует отметить, что здесь, вырвав из контекста романа «Жизнь ли это?» отдельные строки, ученый выносит писателю чрезмерно суровый приговор. А если обратимся к самому произведению, приведенные выше строки производят совсем иное впечатление. В 12 подразделе произведения речь идет об отношении героя к женщине. Нерешительный в интимных вопросах юноша в этом своем недостатке начинает обвинять не только себя, но и женщин. И в нем просыпаются те самые «хищнические чувства». А когда он подходит с такими намерениями к женщинам, «их ласкающие слух слова, красивый смех, светящиеся, словно луна, лица, горящие от смущения, словно агат, лица» расслабляют его, «превращают в какую-то безвольную тряпку». В такие моменты юный герой, с одной стороны, видит «девушек как нечто величественное, поклоняется им, готов исполнить, что бы они не попросили», с другой стороны, за свои унижения, потерю самого себя, он начинает испытывать к ним чувство ненависти, и тем самым мучается.

Как видим, здесь речь идет о самозабвенной любви юного юноши-романтика к девушке и его мучениях от невозможности выражения этого чувства, из-за чего он вынужден жить в мире нереализованных желаний. Следовательно, в произведении речь идет не о каком-то разврате и эротике, а находят отражение противоречивые интимные переживания влюбленного молодого, нерешительного героя. Все это автор воплощает в реалистическом плане, индивидуально и жизненно убедительно и объясняет тем, что герой, начиная с детства, не получил должного воспитания и хорошего образования.

Особое внимание в произведении к личной жизни, к поведению в любви и семейной жизни, к делам и поступкам является не только особенностью жанра романа, а связано с национальными целями писателя, поскольку он нравственные качества человека, его отношение к любви и семье, его поведение в конечном счете считает важным фактором в жизни и судьбе своей нации. Можно сказать, что здесь между национальными устремлениями писателя и требованиями жанра наблюдается полная гармония.

Рассматривая личную жизнь героя с такой широкой позиции, Г. Исхаки показывает, как несостоятельность в этой области в дальнейшем переходит и в сферу общественной жизни шакирда-муллы. Не получивший приличного образования и добротного воспитания, не владеющий никаким ремеслом, он превращается в «ни рыба, ни мясо». Поэтому по окончании медресе ему ничего не остается, как по желанию отца стать муллой, по выбору отца жениться и прозябать в бытовых мелочах.

Прочтение по истечении лет своих юношеских дневников лишь вновь обостряет раны его души. И в его душе рождается вопрос: «Жизнь ли это?» На этот вопрос у героя нет ответа, как нет его и у читателя, поскольку, по мнению автора, герой, позабыв юношеские мечты о служении нации, превращается в рядового обывателя, живущего повседневными житейскими заботами.

Г. Исхаки, занимавщийся творчеством в начале ХХ в., когда усилилось внимание к личности современников, как и в других произведениях, в романе «Жизнь ли это?» мир противоречивых мыслей и чувств героя стремится отразить более полно и глубже. Это приводит к усилению художественных поисков в творчестве писателя. Он, помимо традиционных реалистических и романтических средств изобразительности, начинает интересоваться и опытом других литератур. Известно, что в начале прошлого века татарские писатели усиливают внимание к идейно-эстетическим поискам в европейских литературах, на этой почве в их творчестве начинают наблюдаться явления, характерные для течений символизма, акмеизма. Эти поиски были связаны со стремлением глубокого исследования сложного духовного мира человека, когда в непростой и напряженный период, особенно после подавления первой русской революции, под влиянием усилившейся реакции жизнь отдельной личности принимает чрезвычайно противоречивый характер. В соответствии с эпохой мир души современников, переживания и судьбы которых приобрели драматический и даже трагический оттенок, писатели начинают освещать в духе модернистских на строений.