Фарида Габидуллина - Эволюция татарского романа

А то, как под мелодию кубыза один из шакирдов пустился в пляс, автор описывает совсем в другой тональности, по-молодежному бодро: «Невысокого роста мальчуган, надев высокие кавуши, пустился отбивать чечетку, сотрясая все тело. Временами он тихонько, шевеля плечами, направляется в сторону кубызчи; временами, как машина, набирающая скорость, начинает отбивать чечетку так, что глаз не успевает за движениями ног и рук; временами к движениям ног прибавляет щелканье пальцев, своим топотом перекрывает звуки кубыза и ложек; временами ногами выделывает такие кренделя, и, забыв о своем весе, почти летает; увлекаясь, он забывается» (С. 143).

Как видно из примеров, убедительно и впечатлительно описывая вечеринку шакирдов, Г. Исхаки добивается всестороннего и красочного воспроизведения среды медресе в прошлом. Описывая жизнь деревни после приезда туда муллы Халима, писатель стремится к естественности и типичности повествования. Конечно, такое повествование хорошо знакомо самому писателю и даже связано с описанием «проникшей в кровь» жизни. Об этом повествуется спокойно, без эмоций. И главный герой романа очень удобный для подобного повествования. По своему духу и характеру Халим сильно отличается от героя романа «Жизнь ли это?». В отличие от витающего в мире иллюзий, романтичного шакирда, он с неба звезд не хватает, не плавает в мире фантазий, а живет, довольствуясь малым. Довольно критически относящийся к своему герою писатель самые большие достижения Халима, полученные на протяжении десятилетнего обучения в медресе, видит в его старательном желании хоть в некоторой степени понять арабские книги, в том, как после долгого разглядывания, он начинает их немного понимать. Сравнивая знания, полученные Халимом в течение десяти лет, с годом учебы шакирда, обучающего по-русски, со знанием и пониманием им русской литературы, эти два разных результата писатель объясняет разницей обучения в кадимистском медресе и русской школе. Воспитание Халима в медресе старого типа человеком односторонним, изолированным от своей эпохи, Г. Исхаки объясняет так: «В его голове основательно сидит, конечно, то, что самая верная религия – ислам, все, что принимается исламом – хорошо, красиво; то, что исламом не принимается – плохо, ошибочно. Как он бесконечно благодарит Аллаха за то, что родился мусульманином, так и брезгует каждого встречного русского. Ему даже кажется, что русские – это и не люди, и не звери, а что-то другое. Пытаясь в их делах найти разум, смысл, про себя он их постоянно жалел. Когда он видел красивого русского, в особенности красивую русскую женщину, приговаривал, жалея от чистого сердца:

– Какая красавица, бедная, как жаль, что русская!» (С. 359).

Зная, что в деревне мулла должен быть и лекарем, Халим в медресе интересуется и медициной. Самые большие его знания в этой области сводятся к тому, что «самое лучшее лекарство – заговор молитвой, ношение амулета».

Шакирд из романа «Жизнь ли это?», будучи не удовлетворенным знаниями, полученными в медресе, в котором начались обновленческие процессы, самостоятельно изучает русский язык, начинает знакомиться со светскими науками, но к достигнутому относится весьма критически, то Халим чрезвычайно доволен полученными поверхностными религиозными сведениями, больше ему ничего и не надо. По окончании медресе он «с этими сведениями, этой духовной пищей решил просвещать целую деревню, целый приход, хотел стать образцом для нескольких тысяч людей, стать их поводырем. Если даже ему не удастся сделать их себе подобными, он собирался научить их думать как он, смотреть на этот и другой мир его глазами, и считал, что в этом есть большая польза, верил, что это большое дело» (С. 361).

И в описании жизни после окончания медресе эти два романа довольно сильно отличаются друг от друга. Как мы уже видели, шакирд из романа «Жизнь ли это?» для того, чтобы стать настоящим муллой, понимает недостаточность и религиозных, и светских знаний, поэтому поначалу не хочет этим заниматься. Не сумев противостоять желанию родителей, взявшись за нелюбимое дело, он не получает удовольствия ни от дела, ни от жизни, а постарев и поняв, что превратился в обывателя, забывшего о своих больших идеалах и живущего повседневными хлопотами, переживает большую драму. В романе «Мулла-бабай» центральный герой доволен своими поверхностными знаниями и доволен жизнью.

Правда, повествование о жизни Халима прерывается на половине пути. Судя по названию произведения, события в нем должны были развиваться до тех пор, пока главный герой не состарится. Незавершенность романа не позволяет полностью выяснить отношение к герою самого автора. Поэтому остается только предполагать о том, как бы роман закончился, как бы складывалась судьба героя в дальнейшем. Есть основание думать, что, повзрослев и набравшись ума, Халим, как и герой романа «Жизнь ли это?» критически посмотрел бы на свою жизнь. Такое предположение можно обосновать исходя из известных идеологических взглядов писателя, для которого суть и качество жизни татарина связаны с его полезностью своей нации. Следует отметить, что этот свой взгляд писатель выразил еще в своем программном произведении «Исчезновение через двести лет»: «Моя цель… объяснить необходимость серьезного служения нации, заниматься трудом нации, объяснить, что некоторые необоснованные действия пользу не принесут» [81. С. 120].

И отношение центральных героев романов «Жизнь ли это?» и «Мулла-бабай» к традиционному деревенскому образу жизни описывается по-разному. В этом отношении особенно заслуживает внимания описание их женитьбы и семейной жизни.

В первом произведении возникает противоречие между романтическим отношением героя к женитьбе и живущей в деревне традицией. Вот как он себе представляет это событие: «Раньше я думал, что женитьба – это самый священный праздник в жизни человека. Думал, что женитьбе сначала должна предшествовать долгая-долгая красивая любовь» (С. 136). Но действительность, обычаи одновременно разрушили мысли и представления героя. И этим обычаям он вынужден подчиниться. Он показывает, как плачевны результаты традиции, по которой он женится по велению родителей на девушке, которую никогда не видел и не знал. Молодые муж и жена понимают, что не любят друг друга и их семейная жизнь становится формальной.

Свое критическое отношение к таким традиционным женитьбам Г. Исхаки отражает и в некоторых других произведениях. Например, в рассказе «Көтелгән бикәч» («Долгожданная невестка», 1910) печальный результат семьи, созданной подобным образом, он описывает еще более эмоционально. Главный герой рассказа Вали был с детства по традиции помолвлен с дочерью Габдрахман-хазрета Лялей. Но, поскольку он никогда до самой женитьбы ее ни разу не видел, будучи романтичной, мечтательной натурой, он создал ее прелестный образ. Создаваемый годами этот образ в конечном счете представлялся девушкой «с длинной косой, стройной, красивой лицом, с зубами-жемчугами, большими улыбчивыми глазами, лучистыми ресницами» [77. С. 142]. Перед очами Вали, который с нетерпением ожидал встречи с этой прекрасной девушкой, предстает «с широким круглым, словно сковорода, лицом, густыми бровями, маленькими глазами, ширококостная (словно дрова) девушка» [77. С. 142].