В. Гончаренко - Институт гуманитарного вмешательства в современных международных отношениях

При этом выделяют четыре политические стратегии в отношении дальнейшего развития института гуманитарного вмешательства, которые прослеживаются в рамках современных международных отношений 80 80 См.: Humanitarian Intervention. Legal and Political Aspects. Copenhagen, DUPI, Danish Institute of International Relations, Submitted to the Minister of Foreign Affairs, December 7, 1999, 135 p. (called the «Danish Institute Report»). :

1) «стратегия статус-кво» (при сохранении ныне функционирующей международно-правовой системы, нацеленной на сотрудничество в рамках ООН при официальном признании Совета Безопасности в качестве единственного субъекта, наделенного правом принятия силовых решений);

2) «ad hoc стратегия» (при возможности проведения операций гуманитарного вмешательства в условиях чрезвычайных обстоятельств и блокирования деятельности Совета Безопасности ООН) 81 81 Стратегия «ad hoc» также как и стратегия «статус-кво» направлена на сохранение центральной роли ООН в сфере решения вопросов войны и мира. Вместе с тем, в ситуациях экстремального характера, ограничивающих выбор средств гуманитарной необходимости, стратегия «ad hoc» содержит возможность отклонения от международно-правовых норм. Стратегия «ad hoc» разработана для выработки определенных правил деятельности постоянных членов Совета Безопасности ООН в целях достижения согласования в случае возникновения обстоятельств чрезвычайного характера. В тех случаях когда Совет Безопасности ООН не принимает лигитимного решения в разумный срок или принимает решение об отклонении просьбы о санкциях, предполагается применение следующих альтернативных вариантов: деятельность организаций регионального уровня в рамках Главы VIII Устава ООН («Региональные соглашения»), которые требуют последующего одобрения Советом Безопасности ООН; внесения вопроса на рассмотрение специальной чрезвычайной сессией Генеральной Ассамблеи ООН. ;

3) «стратегия исключительности с установлением субсидиарного права гуманитарного вмешательства» (при необходимости изменения системы международно-правового регулирования посредством принятия поправок к Уставу ООН, предусматривающих практику отрицания чрезвычайных полномочий Совета Безопасности ООН в случае его неэффективности в решении опросов гуманитарного вмешательства);

4) «стратегия установления обычного права гуманитарного вмешательства» (при отсутствии необходимости получения санкции ООН). Данная стратегия представляет собой наиболее радикальный вариант реформирования международно-правовой системы.

При этом ООН, несмотря на успешность и значимость предпринятых миротворческих усилий, не смогла реализовать весь имеющийся потенциал организации как универсального субъекта международного миротворчества. Однако, даже будучи ограниченной в средствах и методах для принятия решений, ООН не отказывается от практики по осуществлению гуманитарных и миротворческих операций 82 82 См.: Бордачев, Т. В. Новый интервенционизм и современное миротворчество / Т. В. Бордачев. – М., 1998. -С. 82. . ООН должна сохранить функции организатора миротворчества и безапелляционно возглавить чрезвычайную миротворческую деятельность в процессе проведения гуманитарных операций.

Осмысление вопросов современного миротворчества в результате проведенных ad hoc акций гуманитарного вмешательства связано с определенными концептуальными проблемами. Так, в условиях возникновения крупномасштабных внутригосударственных конфликтов интересы международной безопасности требуют своевременного и оперативного реагирования на возможность возникновения гуманитарных катастроф, что обуславливает востребованность в институте гуманитарного вмешательства, основанного на силовом механизме миротворчества. Вместе с тем если сама потребность в проведении операций в условиях гуманитарного кризиса не имеет возражений, то существующий механизм проведения акций гуманитарного вмешательства как чрезвычайного вида миротворческой деятельности подлежит критической оценке.

Идея гуманитарного вмешательства исторически плотно связана с естественным правом и появлением международного обычного права. Эта теория возникла в XVI—XVII вв. в трудах классических авторов международного права 83 83 Право «гуманитарной интервенции» обосновывается в работах многих теоретиков справедливых войн, в частности в трактатах канонистов эпохи Возрождения (Ф. де Виториа, Ф. Суареса) и работах родоначальников современного международного права (Г. Гроция). См. также: Jobnson J.T. Humanitarian Intervention, Christian Ethical Reasoning, and the Just War. In Lugo L. (ed.). Sovereignty at the Crossroads? Morality and International Politics in the Post-Cold War Era. Lanham: Rowman and Littlefield Publishers, 1996. pp. 127—143. . Г. Гроций был одним из первых, кто дал теоретическое обоснование гуманитарной интервенции, оправдывая войны, которые ведутся в целях защиты естественных прав граждан в государствах, где над ними творится явное беззаконие 84 84 Считая, что все люди наделены естественными правами, он указывал, что «если правитель подвергает гонениям своих подданных и при этом само их существование как людей не может более быть гарантировано, то человеческое сообщество имеет право силой оружия остановить эти гонения». / Гуго Гроций. О праве войны и мира. В трех книгах. – М.: Юр. Лит., 1956. С. 562—563. .

Нормативное закрепление суверенитета и недопустимости вмешательства возникает по заключению Вестфальского мира в 1648 г. Теперь суверенитет стал рассматриваться как исключительно допустимый и общепринятый инструмент формирования системы международных отношений. Вопросам свободы вероисповедания и достижения большей толерантности в Европе уделялось особое внимание. Это нашло отражение в договорах, которые заключались между суверенными правителями Европы и которые касались католического и протестантского населения 85 85 Вестфальский мир, заключенный в форме двух договоров, подготовленных на Оснабрюкском и Мюнстерском конгрессах, включал следующее важное положение: права кальвинистов, католиков и лютеран Германии были уравнены, а германские князья лишались права определять и изменять религиозную принадлежность своих подданных. .

Несмотря на это, в действительности отдельные государства нарушали не только принцип неприменения военной силы (легитимность использования которой признавалась в случаях, когда речь шла о самообороне, защите международной безопасности и стабильности), но и принцип невмешательства, оправдывая свои действия так называемыми гуманитарными причинами, т.е. общими интересами защиты личности. Каждое государство регулировало права человека по-своему, имея неограниченную свободу действий внутри страны. Однако, учитывая «право солидарности» 86 86 Согласно Л. Буржуа, так называемое «право солидарности» заключалось в том, что государства, не являясь более изолированными единицами, которые свободны в своих действиях на своих суверенных территориях, отныне составляют «сообщество наций» («community of nations). / Bourgeois L. Pour la societe des nations. Paris: E. Fasquelle, 1910. , которое действовало при нарушении прав человека, которое вело к истреблению народа, другие страны могли применить интервенцию в целях его прекращения. Так, исходя из «гуманного» вмешательства, государства могли вмешиваться в дела других с применением силовых мер, когда с населением обращались таким образом, что это шокировало мировое сообщество 87 87 Lauterpacht H. International Law and Human Rights, 1950. p. 32. .