Шимшон Бихлер - Капитал как власть: к новой космологии капитализма

Стоит подчеркнуть, что Маркса и неомарксисты могут рассказать много важного и интересного об этом мире. В том числе их всеобъемлющий взгляд на историю человечества, подход, который отрицает и заменяет историю, продиктованную элитами; представление о том, что идеи диалектически встроены в конкретную материальную историю; слияние теории и практики; взгляд на капитализм как тотальный политико-властный режим; универсализирующие глобализирующие тенденции этого режима; диалектика классовой борьбы; борьба с эксплуатацией, угнетением и имперским правлением; и акцент на автономию и свободу как движущую силу человеческого развития.

Эти идеи незаменимы. И что более важно, развитие этих идей глубоко укоренилось, если использовать термин Дэвида Бома, в самой истории капиталистического режима, и в этом смысле их нельзя отбросить как ошибочные [14] Понятие раскрытия или вложения различных уровней теории, сознания и порядка разработан в Bohm (1980) и Bohm and Peat (1987). .

Но все же ключевой вопрос не решён. В отсутствие объединяющей теории стоимости не существует логически связного и эмпирически значимого способа объяснить так называемую экономическую сущность капитала, не говоря уже о том, как культура и государство предположительно влияют на него. Другими словами, у нас нет объяснения самого важного из всех процессов — накопления капитала.

Капитализм, тем не менее, остаётся универсализирующей системой, а универсализирующая система требует универсальной теории. Так что, возможно, пришло время остановить разлом. Нам не нужны все более тонкие нюансы. Нам не нужно, чтобы новые дисциплины связанные междисциплинарными связи. И нам не нужны дефекты и искажения для оправдания неработающих теорий.

Нам нужен радикальный Ctrl-Alt-Del. Как говорит Декарт, быть радикальным означает смотреть в корень, а корень капитализма — это накопление капитала. Это должно стать нашей новой отправной точкой.

В оставшейся части статьи мы кратко опишем некоторые ключевые элементы нашего собственного подхода к капиталу. Мы начинаем с власти. Мы утверждаем, что капитал — это не средство производства, это не способность производить гедонистическое удовольствие и не квант мёртвого производительного труда. Скорее, капитал — это власть, и только власть.

В более широком смысле, мы предполагаем рассматривать капитализм не как способ производства или потребления, а как способ власти . Машины, производство и потребление, конечно, являются частью капитализма, и они, безусловно, играют важную роль в накоплении. Но роль этих объектов в процессе накопления, какой бы она ни была, важна прежде всего постольку, поскольку они влияют на власть.

Для объяснения нашего аргумента, мы начнём с двух взаимосвязанных сущностей: цены и капитализации. Капитализм, как мы уже отмечали и как правильно признают и либералы, и марксисты, организован как товарная система, выраженная в ценах. Капитализм особенно способствует численной организации, потому что он основан на частной собственности, и все, что может быть в частной собственности, может быть оценено. Такая ситуация означает, что, поскольку частная собственность распространяется во всем обществе, цена становится универсальной числовой единицей, на основе которой организован капиталистический порядок.

Сама структура этого порядка создаётся через капитализацию. Капитализация, перефразируя физика Дэвида Бома (Бом и Торф, 1987), порождает режим капитализма. Она — гибкий и всеобъемлющий алгоритм, который непрерывно формирует или создаёт порядок капитализма.

И что же такое капитализация? Капитализация является символической финансовой сущностью, ритуалом, который капиталисты используют для дисконтирования к текущей стоимости будущих прибылей с поправкой на риск. Этот ритуал имеет очень долгую историю. Впервые он был изобретён в капиталистических бургах (bourg) Европы в четырнадцатом веке, если не раньше. В семнадцатом веке он преодолел религиозную оппозицию ростовщичеству, став обычной практикой среди банкиров. Его математические формулы были впервые сформулированы немецкими лесниками в середине XIX века. Его идеологические и теоретические основы были заложены на рубеже двадцатого века. Он начал появляться в учебниках примерно в 1950-х годах, что привело к процессу, который современные эксперты называют «финансиализацией». И к началу двадцать первого века он превратился в самую могущественную веру из всех, с большим количеством последователей, чем все мировые религии вместе взятые.

Как утверждает Ульф Мартин (2010), капитализация является операционно-вычислительным символом. В отличие от онтологических символов, капитализация не является пассивным представлением мира. Это активное синтетическое вычисление. Это символ, который люди создают и навязывают миру — и при этом они формируют мир по образу своего символа.

Капиталисты, как и все остальные, приучены думать о капитале как о капитализации, и только как капитализации. Главный вопрос здесь — не конкретная сущность, которой владеет капиталист, а универсальная ценность этой сущности, определяемая как капитализированный актив.

Неоклассики и марксисты признают это символическое существо — но, учитывая то, что они считают, что капитал является (так называемой) реальной экономической сущностью, они не совсем знают, что делать с его символическим внешним представлением. Неоклассики обходят тупик, утверждая, что в принципе капитализация — это просто образ реального капитала, хотя на практике этот образ искажается из-за неудачных несовершенств рынка. Марксисты подходят к проблеме с противоположной стороны. Они начинают с предположения, что капитализация является полностью фиктивной и, следовательно, не связана с фактическим или реальным капиталом. Но затем, чтобы поддержать свою трудовую теорию стоимости, они также настаивают на том, что иногда эта фикция должна рухнуть и сравняться с реальным капиталом.

На наш взгляд, все эти попытки привести капитализацию в соответствие с реальным капиталом — бесполезное занятие. Как мы уже видели, реальному капиталу не только не хватает объективных единиц измерения, но само разделение экономики и политики, которое и делает такую объективность возможной, перестало существовать. И действительно, капитализация вряд ли ограничивается так называемой экономической сферой.

В принципе, каждый поток ожидаемого дохода является кандидатом на капитализацию. А поскольку потоки доходов генерируются социальными субъектами, процессами, организациями и институтами, мы получаем капитализацию, которая учитывает не так называемую сферу экономики, а потенциально каждый аспект общества.