Гарольд Ливитт - Сверху вниз: почему не умирают иерархии, и как руководить ими более эффективно

Тема индивидуальных достижений, возможно, является особенно важной в нашей классической американской саге. Это история, которую вновь и вновь рассказывают нам американские старейшины. Вот как обобщил это в 1850-х годах Авраам Линкольн:

Среди нас нет постоянного класса наемных работников. Расчётливый новичок, не имеющий ни цента, какое-то время работает за зарплату, откладывает деньги, на которые покупает себе орудия производства или землю и затем нанимает себе в помощь следующего новичка. Если кто-то продолжает жить в положении наёмного работника, это происходит не по вине системы, а по причине зависимой натуры, предпочитающей такой образ жизни, либо недальновидности, либо какого-либо несчастья. 4

Сегодня сложно следовать наставлениям Линкольна. Изменилось соотношение между реальностью и мифом в этой, теперь уже международной, саге. Многие из нас продолжают жить в положении «наёмных работников». Но идеалы независимости, которые проповедовал Линкольн, и сейчас достаточно реальны, чтобы вдохновлять и поощрять нас карабкаться к вершине иерархических пирамид, они всё так же живы во многих промышленно-развитых странах, манящих к своим берегам толпы страждущих иммигрантов.

Не каждое общество вплетает тему достижений в ткань своей культуры. Некоторые внушают своей молодежи, что продвинуться можно только благодаря случайному везению. В других основные пути прокладываются благодаря семейным отношениям или связям. Но в современных демократиях большинство из нас учатся желанию карабкаться, а иерархии предоставляют для этого удобные лестницы.

Но в чем же заключается путь наверх? Взаимоотношения между иерархиями и человеческой потребностью в достижениях заслуживают дополнительного анализа. Прежде всего, многие из нас уже не начинают свой путь с самых нижних ступеней иерархии. Сначала мы получаем степень бакалавра или MBA и затем попадаем на средний уровень лестницы успеха. А некоторые представители специфических видов деятельности предпочитают карабкаться по нетипичным лестницам. Например, многие ученые и технологи не сочли бы «продвижение» на административную позицию настоящим продвижением по службе. В период своего расцвета компания Bell Laboratories настолько серьёзно подходила к этому вопросу, что её руководство всегда назначало ученого на пост руководителя по административным вопросам. Этим они обеспечивали то, что научные сотрудники компании определяли степень успеха организации и что административная часть оставалась младшим партнёром в установлении критериев успеха.

Академические иерархии тоже довольно нетипичны. В американских университетах, как и в некоторых других странах, существует всего три учёных звания. Молодые учёные могут вырасти из доцента в адъюнкт-профессора и, наконец, в постоянного профессора, причем многие достигают этого звания к сорока годам. После чего профессора остаются в этом звании на протяжении ещё тридцати лет. Более высокого звания не существует. Получившие профессорское звание учёные не могут быть уволены, если только они не совершат чего-либо вопиющего. Что касается зарплаты, она может потихоньку расти, однако нет никаких опционов или каких-либо других благ, кроме, возможно, авторских гонораров за редкую книгу, ставшую бестселлером. Естественно, профессор может стремиться стать деканом или президентом колледжа. Но это скорее всего будет расценено как переход из академической иерархии в административную, с одной лестницы достижении на совершенно другую.

Что «мотивирует» этих людей после получения звания постоянного профессора, когда уже некуда карабкаться, а впереди ещё три десятилетия? Неужели постоянные профессора просто «тусуются» в преподавательском клубе, по многу раз пересказывая свои лекции десятилетней давности? Да, кое-кто поступает именно так. Но большинство ведёт себя по-другому. Их тоже укусила муха достижений, поэтому, испытывая давление коллег, они строят собственные лестницы. Они трудятся над разрешением своих интересных (иногда интересных только им) проблем и проблем, родившихся из этих проблем, и проблем, родившихся из этого. Признаки, описывающие продвижение по этим наполовину частным лестницам, почти никогда не определены, но они могут быть чрезвычайно привлекательными.

Многочисленные лестницы достижений вполне соответствуют нашей притче, основанной на принципах меритократии. «Работайте упорно, молодой человек, и независимо от вашего происхождения или родословной вы тоже сможете достичь вершины». Эта история всё ещё правдива. Упорный и качественный труд действительно помогает нам карабкаться по лестницам успеха. Иерархии также вполне соответствуют вызывающему больше тревоги постулату, утверждающему, что успех заслуживает того, чтобы быть основной жизненной целью человека. Организационные иерархии придают этой идее практический смысл. Они расставляют четкие указатели на пути наверх. Повышения в должности, прибавки к зарплате, бонусы, опционы и разнообразные дополнительные доходы служат ярко горящими сигналами для тех, кто решил сделать подобный успех своим основным приоритетом. И мало кто из нас, даже сегодня, оспаривает справедливость такой полной ориентации на достижения.

Работа в иерархической организации даёт нечто гораздо более важное, чем возможность карабкаться наверх. Подобно нашим семьям, общинам и религиям, наша работа помогает нам самоопределиться, поднять свой флаг. Наше положение в иерархии помогает определить наше место в мире, — а ведь каждому нужно свое место. Беглого просмотра некрологов в сегодняшней газете достаточно для того, чтобы увидеть, до какой степени нас определяет наше положение в иерархии. Это положение говорит всему миру — и нам самим — что мы важная персона , а не пустое место. 5

Вот вам простой тест: напишите быстро — первое, что придёт в голову — три коротких ответа на вопрос: кто вы?

Имеет ли отношение хотя бы один из ваших ответов к вашему положению в иерархической организации?

Подумайте, что вы ощущаете , когда вас лишают вашего положения в иерархии, понижают по службе, или когда вы много месяцев сидите без работы. Потеря источника дохода — это всего лишь часть проблемы и зачастую лишь малая ее часть. Здесь речь идет о чувстве собственного достоинства — роли человека в обществе, его самоидентификации. В нашей индивидуалистичной, пробивной культуре безработица это почти грех. Чтобы сохранить ощущение собственной ценности, у человека, не имеющего работы, должно быть огромное самомнение. Управленцы, которых освободили от должности не по их воле, в процессе поиска новой работы должны придумывать красивые истории в свою защиту. Они понимают, что потенциальные работодатели могут воспринимать их как людей неустойчивых, не обладающих властью и даже не заслуживающих уважения просто потому, что у них нет работы. Только очень молодые и очень старые могут позволить себе роскошь приличной безработицы. Но для очень старых все же очень важно, чтобы мир знал, что они были директорами подразделений в ВР, или менеджерами в Starbucks, или профессорами в Стэнфорде. Мы цепляемся за иерархии, потому что наше место в иерархии является основным индикатором нашей социальной ценности, как бы справедливо или несправедливо это ни было.