Марсель Мосс - Социальные функции священного

Выделение доли сакральному миру, божествам-покровителям или зловредным демонам осуществлялось разными способами. Один из них состоял в создании материального контакта между определенными частями тела животного и жертвенником бога либо какими-то предметами, специально посвященными ему. При древнееврейском хаттагп праздника Йом-Киппур, как описано в первых стихах главы 4 книги Левит [208], священник, приносящий жертву, обмакивает палец в поданную ему кровь и окропляет этой кровью семь раз перед завесой, а затем слегка окропляет рога жертвенника [209]. Остальное выливается к подножию жертвенника оды, расположенному у входа. При обычном ха штат священник кропил кровью рога жертвенника олы [210]. Кровь жертв для приношений олы и шеламим просто выливалась к подножию жертвенника [211]. В других случаях ею мазали священный камень или изображение бога [212]. В Греции при жертвоприношениях водным божествам давали крови стечь в воду [213]либо, собрав кровь в кубок, выливали ее в море [214]. Содрав с жертвы шкуру, ее могли надеть на идола [215]. Этот обряд наблюдался, в частности, при церемониях, когда в жертву приносилось священное животное — кстати, независимо от формы идола [216]. Во всяком случае, убитую жертву мыслили так же, как мыслили ее перед посвящением [217]. При заклании ола помощники, разрезав жертву на куски, преподносили их вместе с головой жертвы священнику, который водружал их на жертвенник [218]. В ритуале шеламим приносимые священнику части получили характерные названия: терума — дар возношения, тенуфа — дар потрясания [219].

Другим средством считалось предание огню. Во всех древнееврейских жертвоприношениях, в то время как кровь полностью предназначалась для окропления и выливания [220], жир и внутренности сжигались на огне жертвенника [221]. Части, посвящаемые таким образом богу, воплощавшему освящение, поступали к нему в виде благоуханного дыма [222]. Когда бог принимал участие в жертвоприношении, считалось, что он реально и вещественным образом ест жертвенное мясо; это было «его мясо» [223] [224] [225]. Гомеровские поэмы показывают нам богов восседающими на жертвенных пирах“ . Вареное мясо , предназначенное для бога, предлагалось ему и ставилось перед ним. Он должен был поглотить его. В Библии несколько раз упоминается, как вспыхивает божественный огонь и все лежащее на жертвеннике исчезает [226].

Из мяса, остававшегося после первоначального уничтожения жертвы, изымались и другие части. Часть этого мяса забирал священнослужитель [227]. Доля священника считалась также долей бога. Для составителей Пятикнижия было очень важно определить, должна ли жертва хат- тат быть сожжена или съедена священниками. У Моисея и сыновей Аарона, согласно книге Левит [228], на этот счет возникли разногласия. Оба обряда явно имели один и тот же смысл [229]. Точно так же в

230

римских искупительных жертвоприношениях жрецы съедали мясо . В зебах шеламим священники сохраняли части, отдельно предлагаемые Яхве, — плечо и грудь229 [230] [231], тепуфа и терума. Части, предназначенные священникам, могли быть съедены только ими и членами их семей, причем только в освященном месте [232]. Греческие тексты содержат множество не менее точных сообщений о частях животных, жертвоприношений и так называемых бескровных жертв, предназначенных жрецам [233]. Несомненно, некоторые обряды выглядят весьма упрощенно. Жрецы уносят свою долю. Шкуры жертв, соответственно, приносят им доход, а ритуальное изъятие начинает походить на оплату, выплачиваемую священнику верующими за оказанные ритуальные услуги. Есть, однако, основание полагать, что жрецы и в этом случае были еще агентами, представителями и заместителями бога. Так, посвященные в таинства Вакха, придя в состояние одержимости, разрывали и пожирали жертвы [234]. Как жреческую долю, возможно, следует рассматривать и различные подношения жертвенных частей царям [235]или святым семействам [236].

Цель сжигания останков жертвенного животного или поедания этих останков жрецом состояла в тотальном устранении из мирской среды. Как и душа, ранее освобожденная жертвоприношением, они благодаря этим действиям направлялись в сакральный мир. В некоторых случаях уничтожение и соответствующее устранение из профанного мира затрагивало все тело жертвы, а не только некоторые ее части. При древнееврейской Олег и греческом холокаусте [237]жертву сжигали на алтаре или в священном месте целиком, ничего не отделяя от нее. Священнослужитель, вымыв внутренности и конечности животного, клал их на огонь, где они и сгорали [238]. Это жертвоприношение иногда называлось калил (Kalil) (всесожжение), то есть полное [239].

В ряде подобных случаев полное уничтожение жертвы носит особый характер. Здесь заклание жертвы и уничтожение ее тела совершалось единовременно. Жертву не убивали сначала, чтобы потом сжечь ее останки: все происходило одновременно. Подобные жертвоприношения осуществлялись путем сбрасывания жертвы в пропасть, с городской башни или храма [240], само это действие, служившее знаком посвящения, жестко отделяло жертву от профанного мира [241]. Чаще всего жертвоприношения такого рода адресовались адским божествам или злым духам. От них исходила опасность, и целью закланий было, прежде всего, удалить их, отсечь их от реальности. Несомненно, нельзя сказать, что при этой операции отсутствовала всякая мысль об отнесении жертвы к другому миру, о ее вычленении. Смутно предполагали, что душа жертвы и все злые силы, пребывающие в ней, соединятся с миром злых сил. Например, козел Дня искупления был посвящен Азазелю [242]. Но главным было устранить, изгнать жертву. Вот почему иногда изгнание происходило и без умерщвления. На Левкаде исходили из того, что жертва убежит; но она изгонялась [243]. Таким же образом в Иудее обращались с птицей при жертвоприношении для очищения прокаженных, выпуская ее в поле [244], а в Афинах с булимосом в обряде изгнания голода [245], выгоняя его из домов и из города и принося таким образом в жертву. Несмотря на различие этих обрядов, в данном случае происходит то же самое, что и на жертвеннике олы в Иерусалиме, когда жертва полностью возносится в виде дыма перед лицом Яхве. И в том и в другом случае жертва отделяется от профанного мира и затем целиком исчезает, хотя в данных случаях подразумевалось, что она направлялась в разные сферы религиозного мира.

Но когда останки жертвы не предназначались полностью богам или демонам, их использовали для придания либо жертвователю, либо объектам, на которые было направлено жертвоприношение, религиозных качеств, возникших при жертвенном освящении. Действия, которые мы опишем теперь, соответствуют тем действиям, которые мы обнаруживаем в начале церемонии. Тогда мы выяснили, что жертвователь наложением рук передал жертве некую часть своей личности. Теперь жертва или то, что от нее остается, передаст жертвователю новые качества, приобретенные ею вследствие заклания. Эта связь может быть достигнута простым благословением [246]. Но обычно прибегали к более вещественным обрядам: окроплению кровью [247], наложению шкуры [248], помазанию жиром [249], прикосновению к остаткам кремации [250]. Иногда животное разрубали надвое и жертвователь проходил сквозь него [251]. Но наиболее устойчивая связь достигалась, когда жертвователю оставляли часть жертвы, и он ее поглощал [252] [253]. Съедая часть, он усваивал качества целого. Впрочем, встречались такие случаи, когда жертва сжигалась и таким образом всецело передавалась богу или же напротив, после заклания